Хвала Огню, Лияна нашлась. После крайне жестких допросов лэрдов и сиров, приближенных к особе Шамира, три со смертельным исходом, регенту Калифаса выдали местонахождение его жены. Лияна вернулась в Красную Розу пустыни измученной, бледной, но по-прежнему прекрасной.
Старые мегеры не причинили ей особого вреда, просто принцессе было тревожно за мужа. И за выбор, который сделает император. Лияна и сама не хотела есть, поэтому постилась охотно. И молилась отчаянно, ибо других способ повлиять на ситуацию у нее не было. Только взывать к Богам. Она похудела, стала еще изящнее, глаза сделались просто огромными, а поверх этих синих озер коркой льда застыл лютый страх.
Но зато они с Чанмиром в итоге победили. И по приказу императора за две луны до суда оба прибыли в Игнис. Вместе в гратой Лалой, которой позволили увидеть мужа. Но к всеобщему удивлению, сьор Шамир от свидания отказался.
Он вообще ни с кем не разговаривал и почти не ел. От вина, правда, не отказывался. Раф, которому докладывали обо всем, решил, что Шамир поглупел. Мог бы уговорить жену, чтобы простила. И тогда Дом южных будет не так суров, вынося свое решение. Еще императора всерьез волновала Лияна.
Ведь именно показания младшей принцессы вечных и показания сьора Чанмира, ее супруга лежали в основе обвинения другого сьора в государственной измене. Ну и то, что Шамир скрывал от императора беглеца, наследного принца Исмира.
Раф не принял также и отца, когда тот появился в Игнисе.
- Передайте сьору Халларду, что я занят, - сказал он лэрду в цветах Нарабора.
- Мой сьор готов подождать, пока вы освободитесь, ваше императорское величество. Разговор чрезвычайно важный.
- Сегодня я никого не приму. А завтра посмотрим.
Как бы хорошо Раф не держался, он все равно нервничал. Шутка ли! Публично казнить сьора! Показать всем, что в его жилах течет такая же кровь, как и у прочих: алая. И что никакой он не маг, не черный колдун. И никуда он с эшафота не исчезнет, потому что не может. Такого в истории Империи еще не было.
Власть сьоров держалась на их исключительности. Они особенные, выглядят не как все, не боятся жары, по слухам не горят, пока живы, лишь пламя белого огня может обратить их мертвое тело в пепел. Они могут возникать из воздуха. Ниоткуда. И также внезапно исчезать в никуда. Сьоры могут убивать одним своим взглядом. У них в глазах магический огонь! И такому вот сьору запросто может отрубить голову наемник?! Палач ведь из сиров. Из третьего сословия.
Это же конец легенды о магах-правителях!
«А если высокородные меня не поддержат? – взволнованно думал Раф, расхаживая взад-вперед по своему кабинету. На столе лежал пока еще не подписанный указ о казни Шамира аль Хали. – Мало ли, что сказал Чанмир. Не принять ли, в самом деле, отца?»
Но слово было сказано. Правитель Нарабора получил отказ в аудиенции. И принял Раф тайком от всех… Лияну. Все ведь случилось из-за нее. А если она откажется быть свидетелем обвинения? Или будет говорить настолько неуверенно, что симпатии высокородных окажутся на стороне Шамира? Ведь он один из них, сьор по рождению. В то время как Лияна полукровка.
Раф велел привести принцессу из Дома вечных подземным ходом, тайно, и уже в сумерках. И никому из свиты об этом не говорить. Поэтому грату привел принц Чанмир, лично. Который как истинный аль Хали был осведомлен о тайных ходах под своей столичной резиденцией. Ведь многие были делом рук его отца, сьора Намира.
- Не бойся, я не покушаюсь на честь твоей жены, - усмехнулся Раф, видя, что и дядя тоже нервничает. – Я надолго потерял интерес к красавицам. Особенно к первым красавицам империи, если они королевских кровей. Ты можешь остаться у дверей, но из комнаты должен выйти. Разговор будет с глазу на глаз.
И Чанмир подчинился.
Император какое-то время, молча, рассматривал грату, взорвавшую покой в Калифасе. Да, хороша. Но Калафия была не менее красива, когда Раф впервые ее увидел. На ее свадьбе. Тогда его сердце дрогнуло. Сейчас же Рафаэл Тадрарт спокойно рассматривал прекрасное лицо с огромными синими очами, черные пышные кудри, нежную шею, высокую грудь…
Лияна стояла, опустив глаза, император не предложил ей сесть. Пару раз принцесса осмелилась бросить на него взгляд. И увидела, как Раф усмехнулся. Перед ними стояла молодая прекрасная женщина, а он к ней ничего не чувствовал. Никакого физического влечения. Словно в кабинете стояла статуя Богини, и все что надо было от нее императору, это исполнения заветного желания. Избавиться от смертельного врага и упрочить свое положение всесильного правителя.
- Итак, ты утверждаешь, что сьор Шамир предложил тебе трон, - сказал, наконец, император.
- Да, мой сьор.
- Собираясь убить при этом и жену, и брата.
- Все так и было.
- И что ты?
- Я сделала вид, что согласна, а сама рассказала все мужу.
- И кто же научил тебя коварству и интригам?
- Мы почти ровесники. Я же не спрашиваю, кто научил вас.
Вот тут Раф удивился. Очень. А смела! Дело-то, похоже, выгорит.
- Говоришь, юг на вашей с Чанмиром стороне?
- Мы договорились с гратой Готой.
- Отлично. Но север против.
