И буквы тоже. Очень Быстро Приехал. Значит – ОБП.
Константин Сергеевич сказал, что Оля устала, что на сегодняхватит.
Усатые были довольны. Они выбежали из комнаты почтивприпрыжку.
Константин Сергеевич пошел их проводить.
Оля осталась одна.
Воспоминания, одно за другим, заполняли ее мысли.
Очень Быстро Приехал. ОБП.
Опять Без Подарков. ОБП.
Оля Будет Плакать.
Это когда он уезжал. Когда она видела его в последний раз.Когда что-то случилось…
Что-то случилось, раз он бросил ее умирать. Что? И чтосейчас? Он один… Он приезжает в их дом?
Нет, кто угодно, только не Дедушка.
32
– Где Наташа? – спросил Константин Сергеевичдежурную няню, сделав на ее доске ход Д1Д5 белыми.
– У Ангелины Петровны, – ответила дежурная.
– Ангелина Петровна уехала, – Константин Сергеевичподвинул черного ферзя на клетку Д1Д2, защищаясь.
– Нет. Аркадий Филиппович просил привезти ее в кабинетк Ангелине Петровне.
– Аркадий Филиппович? – переспросил доктор.
Он дошел до кабинета завотделением, постучал. Никто неответил. Тронул ручку двери.
Дверь была закрыта.
Потоптался рядом, обернулся назад. Никого.
Ухмыльнулся так, как ухмыляются недовольные собой люди.
Опустился на колени.
Замочная скважина открыто и бессовестно манила своейокруглой формой. В нее просматривалась почти вся комната. И почти вся Наташинафигура, склоненная к подоконнику, лицом к окну. Фигура ритмично покачивалась,словно в ритуальном танце. И еще Константину Сергеевичу была отчетливо виднанижняя часть мужчины, часть его загорелого тела со спущенными на пол брюками.Если бы происходящее хоть чуть-чуть напоминало симфонический оркестр, томужчина был бы похож на виртуозного дирижера, вдохновенно и с бешенойвнутренней силой орудующего своей палочкой.
Не дождавшись финального аккорда, Константин Сергеевичподнялся с колен. Первое желание было – бежать.
Прислонился к стене рядом с дверью.
Его никто не видел.
Еще не поздно сделать вид, что ничего не произошло.
Бежать.
Дверь открылась. Вышла Наташа. Константин Сергеевич всталперед ней, приподнял рукой ее подбородок. Наташа смотрела сквозь негоравнодушным отсутствующим взглядом.
Он опустил руку. Она пошла дальше.
Толкнул дверь в кабинет.
Аркаша сидел на подоконнике, смотрел на КонстантинаСергеевича и улыбался.
– Подонок!– закричал доктор и, подскочив к Аркаше, совсей силой ударил его кулаком в лицо. Попал в челюсть. Аркаша ударился головойоб стекло, по скуле потекла кровь.
Рука Константина Сергеевича болела, но это была приятная боль.«Сустав вылетел», – гордо подумал Константин Сергеевич. Без всякогосожаления, как будто это были не его сустав и не его рука.
– Все. Кончилась твоя лафа, – выдохнул КонстантинСергеевич. Он чувствовал себя взрослым и сильным. А его, этого мальчишку, этогощенка, он готов был взять за шиворот и выкинуть на улицу.
Аркаша молча вытирал кровь с лица.
– Думаешь, я ей не расскажу? Все расскажу! Все! –кричал Константин Сергеевич.
– А мне все равно, – сказал Аркаша, проверил своизубы – не шатаются ли? – Можешь рассказывать, только кто тебе поверит?
– Ах ты!.. – Доктор схватил Аркашу за лацканпиджака, с силой дернул.
– А ты, может, завидуешь? – ухмыльнулся Аркаша. Инагло посмотрел доктору в глаза.
– Я? – выдохнул Константин Сергеевич, выпустив изрук пиджак. – Чему? Тому, что ты себя мужиком чувствуешь, только когдапациенток больных трахаешь? – Константин Сергеевич сделал два шаганазад. – Этому?
– Ты, психолог хренов!..
– Тренируешь свое самолюбие? – не успокаивалсядоктор. – Или не только самолюбие? Боишься, что на Ангелину не встанет?Слишком хороша для тебя?
За считанные секунды Константин Сергеевич оказался на полу.Аркаша сидел на нем, крепко сжимая пальцами его горло, и повторял:
– Не смей… про Ангелину… понял?.. Не смей…
Константин Сергеевич хрипел, извивался и синел.
Аркаша разжал пальцы.
Вернулся к окну.
Доктор долго кашлял, пока Аркаша в окно наблюдал за девушкойс хвостом. Она здоровалась с землей.
Доктор сел на краешек стола. Какие-то папки упали на пол, изних высыпались листы бумаги. Доктор даже не посмотрел на них.
– Давно это ты? С Наташей? – хмуро спросилКонстантин Сергеевич. Отреченное лицо девушки стояло у него перед глазами.
– Какая разница? – сморщился Аркаша. – Чтоэто меняет? – добавил он.
Они помолчали.
Девушка с хвостом побежала навстречу светловолосому молодомучеловеку с первого этажа.
– А что, другого способа нет? – медленнопроговорил Константин Сергеевич.
– Ты о чем? – Аркаша автоматически перешел сдоктором на «ты».
– Есть много… очень… Самоутверждаться за счет больнойдевушки – последний из них.
– А первый? – ухмыльнулся Аркаша.
– Работать не пробовал? – с вызовом спросилКонстантин Сергеевич.
– Работать? – воскликнул Аркаша и ударил себяладонью в лоб. – Гениально! Как это, спрашивается, я сам не додумался?
– Не о том думал, наверное.
– Точно! Это потому, что я никак не мог придумать такуюработу, куда бы меня взяли и чтобы я при этом зарабатывал больше Ангелины! Ну,не мог! Может, ты поможешь?
– А что… обязательно зарабатывать больше?
– А в чем смысл тогда? Если не больше? Ради чего онанужна тогда, это работа?
– Я работаю, потому что мне нравится то, что я делаю. Ато, что мне за это еще и платят – я расцениваю как просто повезло. Понимаешь?
– Понимаю. А мне не повезло. Вот в чем разница. Потомучто мне нравится писать мою диссертацию. А не лечить психов с Рублевки. Вот ивсе.
– Тебе нравится их трахать. Тебя что заводит? То, чтоты трахаешь девушку, которая раньше из окошка своего «Майбаха» [4]тебя бы даже не заметила?
Аркаша посмотрел на доктора, вздохнул, махнул рукой.
