я переключусь на анализ глобальных политических тенденций.
26.
Я вернулся обескураженным.
Сел на свое рабочее место, то есть за стол начальника, и стал смотреть в монитор, показывавший, что делается на улице перед магазином. И тут я увидел кое-что, что меня взбодрило. Перед витриной магазина остановился высокопоставленный чиновник государственной администрации в спортивном костюме.
Я могу узнать их за километр.
По воскресеньям высшие государственные и правительственные чиновники занимаются спортом и отдыхают. По воскресеньям они одеваются не так, как всегда, в кроссовки, шорты и футболки с лозунгами, призывающими положить конец мировой нищете и голоду. Высокопоставленные правительственные чиновники бегают по воскресеньям вдоль реки Вардар, надеясь, что им удастся убрать все отложения, накопившиеся за рабочую неделю. Они носят темные солнцезащитные очки, особенно летом, а уши у них заткнуты наушниками. Какую музыку слушает высокопоставленный госслужащий, бегая по набережной реки Вардар в воскресенье? Народную, популярную или классическую? Классическую — ни в коем случае. Почему? Потому что у нас классическая музыка называется серьезной, а какой человек в единственный день недели, когда надо расслабиться, захочет быть серьезным? Поэтому очень вероятно, что он слушает попсу. Народные песни он не слушает из-за предубеждений и потому, что музыкальные критики говорят, что это нездорово.
Но есть также большая вероятность, что он слушает предварительно записанную собственную речь, которую в понедельник утром он должен произнести перед министром или советом директоров. Речь, от которой зависит вся дальнейшая карьера, речь, которая может его прославить или полностью уничтожить. Может быть, он должен в нескольких предложениях обосновать план работы на следующий год, и этот план работы должен быть сформулирован таким образом, чтобы, с одной стороны, опираться на программу партии, которая посадила его на эту должность, а с другой стороны, соответствовать требованиям нового гражданского общества. Записанная речь непременно начинается со следующего предложения:
— Вчера, бегая трусцой вдоль реки Вардар (…хм, хорошее название для книги…), значит, вчера, бегая трусцой вдоль реки Вардар… я вспомнил старую народную мудрость, которая гласит кто не сеет, тот и не жнет. Я думаю, что это наиболее подходящее начало выступления высокопоставленного чиновника государственной администрации, который, не добежав до набережной реки Вардар, остановился на мгновение, чтобы завязать шнурок перед витриной, за которой нахожусь я. Его задница теперь обращена к двери и, следовательно, к моему монитору. Вдруг, совершенно неожиданно, рядом с ним останавливается другой человек, тоже высокопоставленный чиновник, они здороваются. Задница выпрямляется и смотрит на новенького. Он также одет по-спортивному, но он, хотя и высокий чиновник, но не из правительства. Он председатель совета директоров одной иностранной компании, которая приносит в нашу страну необходимый капитал, и это хорошо как для государственного чиновника, так и для самого правительства. Он отличается от представителя госадминистрации ценой своих кроссовок, футболки и очков. Я предположил и был более чем уверен, что так же выглядел менеджер (а, может, это он лично и есть), который взял Марту на работу и предложил ей светлое будущее в рамках мирового неолиберализма. Из-за таких, как он, Марта перестала со мной разговаривать. Если бы я мог выйти…
Они оба начинают разговор, который я не могу услышать, но о сути которого, конечно, могу догадаться. Речь идет об обмене опытом в получении дивидендов, суточных и гонораров. Говорят об акциях, марже и фискальной политике. О займах и процентных ставках. Для меня это слишком абстрактно, именно поэтому я их не понимаю. Затем они уходят из сектора, видимого в мониторе, и я не просто предполагаю, а точно знаю, что они пойдут вдоль реки, обговаривая и обсуждая важные проблемы, касающиеся международной и внутренней финансовой политики, и будут счастливы. Их никто не заметит, потому что в воскресенье утром и вообще в воскресенье все, кто бегают по набережной Вардара, выглядят одинаково. В них никто не признает заговорщиков по внутренней политике. Никто даже не заподозрит, что они говорят о чем-то, о чем нельзя говорить больше нигде в городе без опасения, что разговоры запишут, что их поймают с поличным и обличат во всех средствах массовой информации. Потом они исчезли, и я остался один.
27.
Мое внимание привлекла цифровая фоторамка, стоящая справа от монитора. На фотографии был пейзаж с лошадьми, закатом, лугами и ручьями. Я подумал, что от владельца такого роскошного магазина можно было ожидать большего. В правом нижнем углу рамки я увидел несколько кнопок со стрелками, обозначавшими вперед, назад… и еще какими-то другими функциями. Мысли у меня все еще вертелись вокруг Веды и Божо, поэтому я нажал кнопку «Далее» скорее автоматически, чем намеренно.
Далее: На следующем фото я увидел заход солнца над пляжем на Таити.
Далее: Зимняя идиллия, дом в снегу, несколько заснеженных елок и высокие горы на заднем плане. Время к вечеру, рядом с домом тусклые желтые фонари, свет от них падает на снег перед крыльцом.
Далее: Седовласый мужчина в летней рубашке, протягивающий к фотографу руку с поднятым большим пальцем. На заднем плане высокие здания, внизу под фотографией написано Привет из Чикаго. На мужчине темные солнцезащитные очки, из-за них я не могу разобрать, кто изображен на фотографии.
Далее (меня начал одолевать сон): седовласый мужчина пожимает руку президенту страны. Опа! сказал я себе, и сонливость будто рукой сняло. Мужчина одет в темно-синий костюм и белый галстук, так же, как и президент. Оба пожимают друг другу руки и улыбаются на камеру, которая их фотографирует. Вокруг них несколько статистов, играющих роли, требующие, чтобы они вели себя свободно и независимо, но в то же время почтительно. Некоторые из них скрестили руки на гениталиях, а некоторые держат руки на поясе брюк, как будто они готовы в любой момент снять штаны и предложить свои услуги. Что касается того, что чиновники на фотографиях держат руки на гениталиях, то, по мнению некоторых психологов, это знак неприступности и силы, но в то же время и защиты. Кто знает, от чего они защищаются, если так сильны? Я стал разглядывать лицо неизвестного. Под фотографией было написано маленькими буквами: Я и президент. Кто же этот Я?
На лицах Я и президента — доброжелательные улыбки, которые не нужно слишком долго анализировать, чтобы сделать
