оценена в шестьсот тысяч долларов. Ради этого имеет смысл сорваться, бросить недоокученных прихожан и кончить потерпевшего. Мы прижали вероятного поставщика наркоты. Тоже «буддист», у него ничего не обнаружено, даже под стражу не взяли. Личность Рашида устанавливается. Есть фоторобот.
Московский конец оборвался. Мужчина, совершенно левая личность, на которого выписана доверенность, обнаружен в районе Подольска в состоянии, не способствующем даче свидетельских показаний. Как сообщил отставной генерал, причина смерти – ножевое ранение. Естественно, никаких улик, ведущих к Рашиду или иному субъекту, который поспособствовал уходу в мир иной. Не будь белорусского следа и вмешательства с Петровки, жмура списали бы в жертвы банального грабежа.
Наконец, ничем не помог нотариус. Хитрая тётка, заверившая далеко не первую сомнительную сделку с недвижимостью, опознала покойника и крайне расплывчато описала сопровождавшего его мужчину: под эти приметы попадает четверть Кавказа и каждый десятый из Средней Азии. При виде фоторобота надула ботекс на губах и заявила – может и он. Или кто другой.
Выслушав неутешительные вести от генерала, Игорь хладнокровно сказал себе, что быстрым задержанием урода ни полиция, ни милиция его не обрадуют. Пройдёт непродолжительное время – интенсивность поиска снизится, как ни понукай через связи в верхах.
Следы остывают. Можно не торопиться и завершить дела с Олегом, насколько здесь вероятно хоть что-нибудь поправить. А потом… Подумаем.
Он в бесчисленный раз посмотрел на осунувшееся лицо непутёвого брата. Человека растят долго и упорно, ограждают от тысячи детских болезней, опасностей и невзгод, берегут от дурной компании, учат уму-разуму, дают образование. Любят, без преувеличения вкладывают часть собственной души. А потом на его пути появляются двуногая нелюдь, без малейших колебаний готовая всё уничтожить ради желания заграбастать то, что этой нелюди не принадлежит. И уничтожает.
К одиннадцати больничное помещение заполнили медики в зеленоватых халатах. Эскадру возглавило светило солидного возраста, комплекции и с соответствующим выражением лица, в кильватере ординаторы, в эскорте – интерны и студенты. Кто-то с водоизмещением лёгкого крейсера подскочил к приборам и скороговоркой выдал порцию медицинской абракадабры, другой, известный Игорю как лечащий врач, зачитал результаты исследований, вклеенные в историю болезни. Таинственный вердикт – ОПГМ атипической этиологии – человеку непосвящённому не говорит ничего.Светило буркнуло и поплыло к выходу, за ним остальные, включая заведующего отделением и лечащего врача.
- Постойте! А как же…
- Обождите немного, - женщина из свиты удержала Наркевича от резких реплик. – Сейчас закончится обход, всё объясним.
Он опустился на кресло, нервно потирая щетину, и в очередной раз набрал московский номер. Диалог прервала та самая женщина.
- Вы ещё тут?
- Куда мне деться? – Игорь опомнился и прочитал имя на бейджике. – Извините, Светлана Михайловна. Пока не выясню, что с братом и какие у него перспективы, никуда не уеду.
- Я присяду?
- Конечно.
Он бегло глянул на неё. Невысокая, худощавая, насколько вообще можно определить телосложение в медицинском халате и форменных белых штанах. Чёрные волосы аккуратно убраны под униформенную шапочку. Лицо правильное, черт которого сразу не разглядеть, потому что всё внимание без остатка захватывают глаза – строгие, серые и удивительно притягивающие, чьё действие не ослабляется очками с тонированными линзами. Не до амурных дел, но в поле зрения попали руки – без обручального кольца на правом безымянном пальце.
- Ваш лечащий сейчас кружится с профессором. Я прихватила историю болезни, просмотрела её. Случай редкий, возможно, заберу его. У меня диссертация была по похожей тематике.
- Не возражаю. Так что нам ждать?
Она поправила очки и раскрыла историю болезни.
- Сделали томограмму, анализы… Впрочем, не буду утомлять. Пациент получил токсическое повреждение тканей. Официально – органическое поражение мозга, и прогноз не утешителен.
- Он долго будет находиться в коме?
- Не хочу вас огорчать. Вы кажетесь мне сильным человеком, поэтому скажу прямо – шансы на то, что он придёт в сознание, невелики.
- Пятьдесят на пятьдесят? Меньше?
Она вздохнула.
- Много меньше. Откровенно говоря, если бы не ваше пожелание держать его подключённым к аппаратуре на платной основе, нам вскоре приказали бы отсоединить пациента.
- То есть убить…
- То есть признать, что мозг умер, и прекратить существование тела. Простите.
Безусловно, из отрывочной информации, капавшей от врачей, Игорь предполагал нечто подобное. Но всегда остаётся крохотная надежда… И её безжалостно прикончила эта довольно симпатичная дама.
- Тогда какого чёрта вам нужен мой брат? Для экспериментов и научной статьи?
Вспышка гнева не вызвала ответной реакции.
- Вы вольны предполагать всё, что заблагорассудится.
- И тем не менее?
Она помедлила с ответом.
- У меня есть теория. Предупреждаю – её не разделяет практически никто. Ваш случай идеален для проверки. В двух словах, я предполагаю, что электрическое поле вокруг человека несёт отпечаток его личности. Знаете поговорку – нервные клетки не восстанавливаются? Она не верна. Восстанавливаются, но медленно и трудно, если регенеративный процесс опережает дегенеративный. Предлагаю стимулировать регенерацию в его голове методом электротерапии. Чтобы у вашего брата появился шанс, нужно как минимум устранить последствия органического поражения.
Игорь сильно сдавил лицо ладонями, до боли.
- Два вопроса. Первый. Что за стимуляция? Второй. Допустим, ткань восстановится. Если у него повреждены мозги, он очнётся с интеллектом новорождённого? Или идиота?
- Минутку. У вас какое образование?
- Радиоэлектронное.
-
