Запах был неприятным. Нет, серьезно. Качество что мыла, что шампуня было невероятным, но мне было не по себе от настолько сладкого аромата. Открытые флаконы были поставлены на место, а я, завернувшись в полотенце, бросилась назад в спальню. У меня еще оставалось сваренное мной мыло, которое я использовала и для волос. Легкий мятно-травяной запах с едва уловимым оттенком земляники. Последнюю, правда, никто, кроме меня, не чуял.
Склянка нашлась, и я вернулась в ванную комнату.
Пока промывала волосы, а после просушивала каждую прядку, откат как будто ушел. Накатила только зверская усталость и желание поскорее забраться в постель. Кое-как заплетя еще влажные волосы в косу, я добралась до кровати и спряталась под одеялом.
Сон не шел. Где-то хлопнула створка двери, и мне вдруг почудилось, что это кто-то крадется за Деми! Дернувшись было бежать к дочери, я резко поняла, что это всего лишь створка моего же окна. И вообще, кто полезет в замок Хранителя Закона?! Кирвалис ушел, оставив Майруса отдуваться в одиночестве.
Откинувшись на подушки, я уставилась в потолок слепым взглядом. Сейчас просто слишком светло, чтобы уснуть.
Прикрыв глаза, я погрузилась в странное полусонное состояние. В голове, причудливо переплетаясь между собой, мелькали короткие моменты из прошлого и настоящего. Наблюдая эту неправдоподобную картину, я все больше и больше погружалась в отчаяние. Мне вновь чудился плач дочери, испуганной, отрезавшей косы из страха за меня. А после ее же слова, брошенные отцу: «Ненавижу». И сразу за этим вспоминалась музыкальная комната — я играла на клавесине, а Деми играла с котенком на толстом белоснежном ковре. Я так и не сказала ей, что на самом деле с ним произошло… Ни к чему ей знать такие подробности. Пусть думает, что он прижился на молочной ферме.
И вновь, и вновь перед моим мысленным взором проносились картины прошлого, после чего мне стало жутко. А что, если ничего этого не было? Что, если я сейчас очнусь, как тогда, той, первой зимой? Было слишком холодно, всю свою силу я потратила на прогрев комнаты Деми, а после побежала за хлебом, простыла, и три дня выпало у меня из памяти. Как моя девочка справилась с этим — не представляю. Так что, если и сейчас так случилось? Я точно помню, что крыша подтекала, может… Может, все то хорошее, что свалилось на нас, лишь моя фантазия? А на самом деле я умираю от горячки и Деми останется одна?!
Всхлипнув, я резко села. Распахнула глаза и закричала от ужаса: вокруг было темно, в окно лился лунный свет, который подчеркивал контур мужской фигуры!
— Это всего лишь я, — произнес неизвестный голосом Гела.
— Я не верю, — едва шевеля губами, произнесла я. — Все бред. Все это лишь плод моей фантазии.
Гел подошел ближе, протянул руку и перехватил мою ладонь. Развернув ее тыльной стороной вверх, он наколдовал лед и сжал на нем наши пальцы.
— Чувствуй, чувствуй холод, он поможет, — прошептал он.
Впившись взглядом в тонкий лунный серп, я ощущала, как тает лед. Как бегут тонкие струйки по коже и как они впитываются в тонкое покрывало: мне все же не хватило сил укрыться одеялом.
— Гел?
— Все хорошо, — он осторожно сел на край кровати, — все хорошо. Откат от заклятья истинного спокойствия — крайне мерзкая вещь.
— Мне причудилось, что ничего не было. Знаешь, я уже умирала. В мире, где магия может практически все, я умирала от страшной простуды. И мне причудилось, что это вновь произошло. А так и было бы, крышу надо было чинить, а денег не было. Мы не пережили бы зиму, Гел.
Криво усмехнувшись, я крепче сжала лед и честно произнесла то, о чем иногда думала:
— Я думала о том, что делать с Деми, если меня не станет. И придумала. Школа Хранительниц Знаний. Я даже начала продумывать ей легенду. Они берут детей с улиц, да.
— Деми пойдет в школу при Академии Стихий, — мягко напомнил Гел. — Здесь, на Севере, никогда не было Хранительниц Знаний. Ну, не считая жены Хранителя Теней, но… Это неважно. Мы никогда не заставляли бедных девушек вычищать из проклятых книг дикую магию.
Подсев ближе, он осторожно привлек меня к себе.
— У тебя очень приятно пахнут волосы. Никогда не слышал такой запах, — шепнул он, зарываясь лицом в копну моих волос.
— Тебе и негде было, — прикрыв глаза, сонно ответила я, — это мой рецепт. С такой длиной очень сложно…
Дальше я не помнила, только чувствовала. Сильные руки уложили меня на подушки, укутали в одеяло. Гел. Добрый человек с тяжелой судьбой. Тихий стук подсказал мне, что он ушел.
Тяжело вздохнув, я устроилась поудобнее и через мгновение ощутила, как кровать у меня за спиной прогибается от тяжести чьего-то тела. Tшepp, вот ведь наглец. Но сейчас я была ему страшно рада: наверное, это Гел его позвал.
Заведя руку назад, я потрепала пса по шелковистой и странно длинной шерстке и сонно проворчала:
— Тише-тише, спи, малыш. Спасибо, что пришел полежать со мной. Завтра куплю тебе морковку.
Кажется, пес что-то проворчал в ответ, но этого я уже не слышала.
Глава 8Утром меня разбудили солнечные лучи и тихое дыхание рядом. Жмурясь и не торопясь открывать глаза, я с тихой улыбкой произнесла в пустоту:
— Надо же, от тебя совсем не пахнет псиной.
Не то чтобы я ждала от собаки ответа, просто… Просто после вчерашнего отката стало легче. Как из меня вышел весь стресс, вся боль — всё, что копилось последнее время. Последний год как минимум.
Повернувшись лицом к Tшeppу, я открыла глаза только ради того, чтобы встретиться взглядом с изумленным серым взором Гела.
— А что, должно?
Медленно сглотнув, я покачала головой.
— От тебя — не должно. А… А где Tшepp?
— Tшepp? — Гел ладонью прикрыл зевок. — Кажется, я слышу его лай с улицы. Погоди.
Глаза Моргелина налились золотым светом и тут же вернулись к своему обычному цвету.
— Tшepp сопровождает Деми и Карин, они на вершине самой башни, пишут рассвет.
Покосившись за окно, я четко различила, что солнце уже в зените. О чем и сообщила Гелу. А тот лишь плечами пожал.
— Может, проспали? Вчера по замку прокатывались волны твоей магии. Я и не думал, что ты настолько сильна.
— Эта сила спит внутри меня, — усмехнулась я. — Поверь, сегодня все будет как прежде.
— Я могу узнать почему?
— Да, но… может, кофе?
— Отличная идея, — понимающе улыбнулся Гел и встал с постели.
И я с облегчением и едва ощутимой ноткой сожаления отметила, что он был хоть и бос, но зато в брюках и рубашке. Да и спал поверх одеяла.
«Успокойся», — цыкнула я сама на себя и поспешила заняться утренним туалетом.
