стране, а ведь, согласно Ленину, мелкособственническое крестьянское хозяйство вновь и вновь воспроизводит капитализм…
Конечно, можно было бы строить свой, национальный вариант социализма, который широко практиковался в странах третьего мира и был лишь приукрашенным вариантом капитализма, можно было дать мелкобуржуазной стихии поблажку, выбрать «социализм с человеческим лицом». Можно было, наконец, просто «железной рукой» ввести подобие военного коммунизма. Но все эти варианты не прельщали группу единомышленников, сплотившихся вокруг Пол Пота в руководстве.
Все эти варианты, даже «военный коммунизм», были чреваты тем, что после смены руководства страна легко могла бы возвратиться на буржуазный путь развития. Нет, этот путь не годился. Задача была поставлена другая – в течение как можно более короткого срока создать нового человека, человека эпохи социализма, физиологические потребности которого были бы сведены к минимуму, индивидуализм, страсть к приобретательству и обогащению были бы изжиты полностью, а стремление трудиться, желание служить коллективу, стране, партии превратились бы в естественные потребности.
А для этого «человеческий материал» необходимо было перевоспитывать и ещё раз перевоспитывать. Создать человека нового общества непросто: ведь над каждым членом обществ тяготит его прежний опыт – привычка жить при капитализме. А потом, старшие передают своё мировоззрение, отягощённое пережитками, представителям нового поколения, рождённым после революции. Как с этим бороться? Можно, конечно, махнуть на это рукой и ждать, пока некогда революционный социализм через постепенное омещанивание превратится в рыночное болото.
Многие радикальные революционные мыслители предлагали радикальные способы решения этой проблемы: так, например, русский народник Пётр Ткачёв предлагал после революции истребить всех старше 35 лет как носителей косного консервативного сознания. Но товарищ Пол Пот искренне верил, что в природе человека заложены также сильные коллективистские начала и при жизни одного поколения людей путём правильного воспитания можно переделать индивидуалистов в альтруистов. На языке красных кхмеров это называлось политическое образование кадров.
Масштабы эксперимента, начатого Пол Потом тем более значительны, что Кампучия была отсталой аграрной страной, в которой не было практически своего промышленного пролетариата. Немногочисленные городские кустари по своему мировоззрению принадлежали скорее к мелкой буржуазии. Таким образом, единственной социальной опорой глубинных социалистических преобразований в стране был и оставался сельский пролетариат – батраки и безземельные крестьяне. Город оказался полностью враждебен революции. Города должны были быть уничтожены.
Часть вторая
Практический опыт построения социализма по-кампучийски. Созидание нового общества
Глубина и масштабы социалистических преобразований превосходили всё, что делалась в этом направлении за всю мировую историю. Через несколько дней после вступления отрядов красных кхмеров в Пномпень цены на все товары по распоряжению центральной власти были снижены в сто раз. А после того, как радостное население ринулось в магазины и лавки и скупило в них все товары, деньги за ненадобностью были отменены, а Национальный банк как главный рассадник товарно-денежных отношений был образцово-показательно взорван. Так без малейших усилий, без принудительной национализации легко и очень мудро была за один день под корень уничтожена рыночная экономика.
Весной 1976 года была принята новая конституция страны, провозгласившая создание Демократической Кампучии – «государства крестьян, трудящихся и военнослужащих». За крестьянами, в соответствии с конституцией, резервировалось две трети мест в парламенте. Остальные поровну распределялись между военными и рабочими.
Вскоре все городское население страны отправилось в дорогу. Все городские жители были распределены по сельскохозяйственным коммунам. Пномпень был полностью эвакуирован и превратился в город-призрак, по улицам которого бродили дикие животные, который постепенно поглощали джунгли. В нём не осталось ничего, кроме иностранных посольств.
Все население было распределено по сельскохозяйственным коммунам и должно было каждый день работать на рисовых полях, что, конечно же, не нравилось городским бездельникам, которые сочиняли впоследствии сказки об ужасах полпотовского режима. Минимальный достаток был обеспечен всем: каждый гражданин страны получал после тяжёлого рабочего дня свою чашку риса. Каждый камбоджиец получал от правительства раз в год симпатичный комплект одежды – штаны и рубаху из чёрной хлопчатобумажной ткани единого образца для мужчин и для женщин (как говорят теперь в модных супермаркетах, унисекс). Женщины должны были коротко стричь волосы, носить украшения не разрешалось как феодально-буржуазный пережиток. Таким образом, социальное и половое равенство было достигнуто – некому стало завидовать.
Быт беднейших крестьян должен был стать образцом для воспитуемых. Пол Пот, в отличие от других прогрессивных лидеров стран третьего мира, неоднократно подчёркивал, что опирается не на всё крестьянство в целом, но лишь на 30 % его беднейших слоёв, что ещё раз подтверждает то, что он был пролетарским, а не мелкобуржуазным революционером. С 1976 года запрещено было готовить пищу дома и поглощать её в одиночку. Всё население по месту работы было прикреплено к общественным столовым. Бывшие гнилые интеллигенты и городские лоботрясы, быть может, впервые в жизни занялись общественно-полезным трудом: они помогали своей стране решать продовольственную проблему и занимались оздоровлением окружающей среды – возводили дамбы, рыли каналы, расчищали непроходимые джунгли. Жизнь в Кампучии с каждым днём становилась всё краше.
Другим немаловажным аргументом в пользу переселения городских жителей в сельскую местность стали чисто экономические факторы. Население городов привыкло жить за счёт американского экспорта. Сами горожане были не в состоянии себя обеспечить. Поэтому, в условиях полного разрыва с западным миром и начинающегося ухудшения отношении с Вьетнамом, откуда было взять деньги на экспорт? Кто должен был кормить городских дармоедов? Нельзя же было вновь, как при Сиануке, перейти к эксплуатации города деревней. Конечно, КНР оказывала некоторую материальную поддержку правительству красных кхмеров, но вьетнамские канонерки могли в любой момент заблокировать единственный морской порт Кампот на юго-востоке страны. Тогда городам пришлось бы вымереть от голода. Так что переселение в сельскую местность стало не бедствием, а спасением для кхмерской интеллигенции. А неблагодарные интеллигенты вспоминают лишь о том, что им пришлось хорошенько потрудиться на рисовых полях. И люто ненавидят за это, в сущности, добрейших по своей природе красных кхмеров.
Само устройство кампучийского общества тоже не имело аналогов в мировой практике. Формально государственное устройство мало чем отличалось от политической системы большинства социалистических стран. Пол Пот был премьер-министром и генеральным секретарём компартии, Иенг Сари – заместителем премьера и министром иностранных дел, Сон Сен – министром обороны, существовал парламент – Палата народных представителей. Но всё это было не более чем декоративные элементы, рассчитанные на простодушных доверчивых иностранцев. Реально после победы революции ни государственного аппарата, ни даже партии фактически не существовало. И правильно, зачем трудовому народу кормить оравы чиновников, зачем на партийных съездах тратить время на то, чтобы выслушивать всяких перерожденцев, продавшихся ревизионистской Москве или Ханою. Все бредни
