очень и очень серьёзно. Группой лиц по предварительному сговору совершено дерзкое преступление, ущерб – гигантская сумма, возбуждено уголовное дело, и за то, чтобы виновный вернул украденное и понёс наказание, я свой хлеб и получаю. Потому как «правопорядок в стране определяется не наличием воров, а умением властей их обезвреживать»54. С Цехатинской всё предельно ясно, можете с ней попрощаться – больше прежней вы её никогда не увидите. Нерешенным остаётся вопрос только с вами. Поэтому у вас два выхода: либо вы мне сейчас подробно рассказываете, кто вас попросил стать подставным лицом, затем мы оформляем чистосердечное признание, и вы за ваше юношеское легкомыслие получаете условный срок. Либо же без чистосердечного признания, как участник преступной группы, вместе с Цехатинской едете в тайгу – только она телогрейки шить, а вы лес валить.
Следователь достал из тумбочки и аккуратно поставил перед Фёдором подозрительно чистую металлическую пепельницу со сверкающей бензиновой зажигалкой. Коричневая пачка с надписью «Донской табак» приземлилась рядом. После чего блюститель нравственности с лёгкой улыбкой Джоконды, абсолютно уверовав в свою победу, вежливо произнёс:
– Закуривайте, Фёдор Иванович.
Фёдор, ополовинив извлечённую из рюкзака стеклянную бутылку воды, медленно выдохнул и ответил:
– Ну раз вы вывели наш разговор из правовой плоскости в морально-нравственную, я вам отвечу. Отвечу не для протокола. Мне кажется, это здание в престижной части города пришлось по душе какому-то другому, сильному человеку, а Цехатинскую просто решили коленом под зад оттуда выкинуть. Вот поэтому вам и дали команду возбудить дело. Если бы не было команды, администрация просто-напросто вышла бы с иском в суд и признала бы сделку ничтожной. Сегодня вы забираете у Цехатинской здание, а через год после оформления земли под ним его снесут к чёртовой матери и построят новый пятиэтажный корпус. Безусловно, оно не будет принадлежать никакому местному олигарху и там никогда не будет ни ресторана, ни пункта приёма ставок, ни магазина элитного нижнего белья – там будет бассейн или детская библиотека. А то что вы меня в покое не оставите, так это вы себе, конечно, достойного соперника нашли. Хочу освежить вам память, так, к слову, ваш свитерок навеял воспоминания из девяностых. В результате аморальной и преступной приватизации в нашей стране гигантские заводы, кстати, государственные и, кстати, построенные нашими дедами, как и природные недра, оказались в частных руках. И к этим рукам, вы, господин следователь, никаких претензий не имеете. У нас в центре города на территории общего пользования выросли сотни коммерческих квадратных метров, и принадлежат они, вы лучше меня знаете, кому, и снова вы к ним почему-то интереса не проявляете. Будет команда – найдутся нарушения, нет команды – законность торжествует. Избирательный меч правосудия? Вот так вы и несёте свою опасную и трудную службу. И вы, и коллеги ваши живут далеко не в коммуналках, потому что работают далеко не за идею.
Взгляд Фёдора скользнул по столу. Заключённая в овал латинская буква «L» на красной визитке автосервиса «Lexus» предательски виднелась сквозь прозрачный настольный контейнер для стикеров, указывая на отданное, сотрудником правоохранительных органов, предпочтение премиум-классу японского автопрома.
Широкая улыбка расползлась по лицу допрашиваемого.
– «Lexus», конечно же, от бабули по наследству достался – не возвращать же обратно. Так что мне, господин «Глеб Жеглов», предельно ясно, чьи пока ещё не растянутые кирпичики вы так яростно защищаете. А работаете топорно, хамите, оказываете давление, я вам заявляю отвод, протокол подписывать не буду. Паспорт верни.
* * *
Через два часа приходящий в себя Фёдор и Юра сидели на лавочке детской площадки.
– Я был на допросе в ОБЭПе.
– Хорошего мало. Что случилось?
– Решение суда Мурманской области о признании права собственности на здание в Новороссийске.
– Почему Мурманской?
– А ты вспомни нашего криволапого однокурсника.
– Всё ясно.
– Потом три раза нужно было перепродать, я немножко поучаствовал. Кроме тебя у меня на этой Земле есть ещё пара человек, которым я не могу отказать.
– Да… Группу тяжело вести. Доказать вину можно если кто-нибудь один из группы расколется.
– Поэтому этот «крендель» так себя по-хамски и вёл. К отцу домой сначала приехал, расспрашивал, откуда у меня деньги на такую сделку, он же знал, что отец мне позвонит и предупредит, хотел перед допросом жути нагнать. Методы, конечно, отработаны годами. Страшно и неприятно.
– Ты ничего не подписал? – спросил Юра.
– Ни в коем случае! С таким поведением ничего я ему подписывать не собираюсь, он мне чуть жизнь не поломал.
– Ты готовься, тебя минимум ещё раз на допрос вызовут, твоя подпись для дела нужна будет. Слушай меня внимательно… Скажешь, что следователь оказывал на тебя давление, дерзил, вёл себя вызывающе, дайте, пожалуйста, другого следователя, а скорее всего тебе уже позвонит новый. Значит, смотри, как только ты узнаешь фамилию нового, срочно звони мне, я свяжусь с Эдиком, он на него выйдет.
– Всё?
– Нормально всё будет, не бойся.
– Фу-у-х… Камень с души.
– Сдрейфил?
– Конечно.
– Первый раз был на допросе? – улыбнулся Юра.
– Да.
– «С почином Вас, Глеб Георгиевич!»55.
– А главное, я с этого мероприятия ни копейки не имею. Движуху замутили в другом месте, а неприятности прилетели в этом.
– Ну это как по Ломоносову: «Если в одном месте убыло, значит в другом – прибыло». Я всё понимаю – каждый зарабатывает как может.
– Думал, что по более весёлому поводу зайду к тебе, но, раз уж я тут, вот тебе столичный сувенир. Щёбы ны змерз.
Фёдор накинул на шею Юры шарф болельщика «Динамо» Москва.
– За своё мусорское «Динамо» болеешь? – оценив шутку, съюморил сотрудник надзорного органа.
После шоковой терапии Фёдор возвращался домой по набережной, где и был перехвачен Элей. Морской ветер призван был привести мысли в порядок и развеять тяжёлый осадок от хрустящего под ногами мусора.
НАБЕРЕЖНАЯ
20 мая 2007 года
– Я, наверное, единственный человек, которому не нравятся две вещи, – начал Фёдор. – Я не люблю своё студенчество по причине бездарно проведённого времени и не люблю весну.
– Почему же единственный? Я тоже не люблю весну, – согласилась Эля.
– Не может быть, все девчонки любят весну.
– Влюблённые парочки сидят на лавочках, трогают друг друга, а у тебя никого нет… Кому ж это понравится?.. А как тебе эта весна? – с улыбкой спросила спутница.
– Эта пока ничего… Ты не представляешь, какой тяжёлый день у меня сегодня был, – устало сказал Фёдор.
– Сегодня ж воскресенье, – удивилась Эля.
– Это Россия, детка, здесь воскресенье может быть тяжелей послеотпускного
