43-й армий Резервного фронта. С севера соединения 3-й танковой группы после захвата Холм-Жирковского (3 октября) двигались частью сил на Вязьму, а оставшимися силами развивали наступление в общем направлении на Москву. Таким образом, противник создал угрозу полного окружения войск шести армий в районе Вязьмы.
В соответствии с директивой Ставки ВГК № 2633 от 5 октября 1941 г. 140-я стрелковая дивизия в составе 32-й армии, а также 31-я армия передавалась в подчинение командующего войсками Западного фронта генерал-полковника И.С. Конева[365].
5 октября И.С. Конев приказал командующему оперативной группы генералу И.В. Болдину: обороняясь со стороны Холм-Жирковского частями 101-й мотострелковой дивизии, остальными силами нанести удар на фронте 140-й стрелковой дивизии по прорвавшейся группировке противника и вновь попытаться уничтожить вражеские плацдармы на восточном берегу р. Днепр у переправ в районе Глушково и Тихоново, а также восстановить оборону по р. Днепр на участке Николо-Немощенки – Сельцо. И несмотря на то, что из-за недостатка сил войска генерала И.В. Болдина поставленную задачу не выполнили, они все-таки смогли на несколько часов сковать силы двух танковых дивизий врага[366].
Пасмурная погода утром 5 октября помешала немецкой авиации провести очередную бомбежку боевых порядков 140-й стрелковой дивизии. Вместо бомбардировщиков над расположением переднего края появились два самолета-разведчика. Из-за густого тумана они летели на малой высоте, не превышавшей 100–150 м. «Несмотря на приказ командиров не стрелять, чтобы не выдавать себя, – вспоминал ополченец А.В. Орса, – стихийно был открыт ураганный ружейный огонь… результатом чего – один самолет рухнул и загорелся, а второй совершил вынужденную посадку на залуженное поле между деревнями Княжино и Устье. Из самолета вышли 2 полковника и 6 офицеров, летчика извлекли из самолета с пулевыми ранениями… Пленных доставили в штаб 1737-го полка»[367].
Для выполнения приказа командующего фронтом генерал И.В. Болдин привлек часть сил 140-й стрелковой дивизии – 1-й батальон 1737-го стрелкового полка комбата В.М. Кириллова и 1-й батальон 1738 стрелкового полка комбата Л.Н. Бедрака. К середине дня 5 октября 1941 г. роты батальона успели отрыть запасные окопы и укрепили позиции на флангах по берегам р. Днепр и р. Соля. Во второй половине дня, когда облачность рассеялась, начался налет авиации. Основная часть самолетов производила бомбардировку переднего края обороны дивизии на р. Днепр. По всей видимости, этим налетом немецкие летчики пытались определить место расположения тех танков, которые накануне помогли дивизии. Им это удалось – 6 из 9 танков было выведено из строя[368]. В это время другая часть авиагруппы врага нанесла удар по переправам через р. Вязьма, по которым отходили сводные колонны оперативной группы и переправлялись машины с ранеными.
После прекращения налета авиации по позициям батальона капитана В.М. Кириллова была проведена артиллерийская подготовка, а вслед за ней началось наступление немецкой пехоты. В течение дня бойцы дивизии отразили несколько ожесточенных атак. В сумерках, когда бой дошел до своей кульминации, гитлеровцы по Днепру на десантных лодках направили автоматчиков, которые неожиданно смогли высадиться в районе слияния р. Днепр и р. Вязьма. Закрепившись на плацдарме, первая группа немецкого десанта сковала действия взвода, прикрывавшего здесь берег. Две другие группы двинулись вглубь полосы обороны. Вторая группа вышла на восточную окраину деревни Княжино к штабу 1737-го стрелкового полка. Окружив штабной дом, в котором в тот момент находились 5 офицеров, в том числе секретарь политотдела полка К.В. Заморин, заместитель командира полка по материальной части М.И. Бронштейн и четыре бойца охраны, немцы предложили им сдаться в плен. Но, укрывшись в доме, группа бойцов во главе с М.И. Бронштейном ответила огнем из стрелкового оружия. Видя сопротивление, немцы обложили дом соломой, а затем подожгли, блокировав его со всех сторон. Подоспевшие через некоторое время на помощь бойцы из резервной роты комдива застали только дымящиеся обломки. В этом огне героически погибли все. Сгорело и знамя полка[369].
Третья группа немецкого десанта проникла еще дальше в тыл и окружила позицию расчета одного из артиллерийских орудий. Находившийся здесь политрук батареи Д.М. Мартыненко организовал им отпор. Разворачивая орудие из стороны в сторону, он бил по наседавшей цепи автоматчиков, но скоро практически весь расчет был уничтожен – только два раненых бойца могли помочь политруку. С их помощью Д.М. Мартыненко последний раз развернул орудие и выпустил три оставшихся снаряда, а затем ударил по наскочившим немцам несколько раз банником от орудия, но был расстрелян автоматной очередью. Погибли и остальные бойцы[370].
На борьбу с десантом противника по распоряжению полковника П.Е. Морозова была выделена резервная стрелковая рота и часть подразделений 1738-го стрелкового полка. К вечеру практически весь десант был уничтожен, и только нескольким гитлеровцам удалось на лодках переправиться на западный берег р. Днепр.
Подобных эпизодов героического сопротивления немецким захватчикам и самопожертвования ополченцев-ростокинцев источники сохранили множество. Яркий пример тому – судьба батальонного комиссара, работника отдела снабжения завода «Калибр» Я.М. Кононовича. Последним, кто видел этого мужественного человека, был 17-летний В.Н. Рыбаков. В тот октябрьский день 1941 г. под деревней Волково батальон попал в окружение, патронов больше не было, отступать было некуда, бойцов оставалось два десятка человек. Раненный в грудь В.Н. Рыбаков, ослабевший от потери крови, лежал в сарае, куда его принесли товарищи. Вскоре, когда гитлеровцы захватили место, где укрывался раненый, они бросили сюда же в сарай Я.М. Кононовича. Он был сильно избит, а на его окровавленной гимнастерке виднелась комиссарская звезда, обладателей которой фашисты расстреливали в первую очередь. Когда Я.М. Кононович очнулся, то принялся подбадривать Виля Рыбакова, успокаивал, помогал делать перевязки. Виль Никитович посоветовал ему снять гимнастерку, но комиссар отказался. Через несколько дней немцы объявили, что тех, кто в состоянии передвигаться, поведут в Вязьму. В группе, состоящей из 15–20 человек, был и Я.М. Кононович. По приходе в Вязьму немцы его забрали. В.Н. Рыбаков вспоминал: «Он оглянулся на нас и кивнул головой на прощание. Таким он и запомнился мне – с гордо поднятой головой, в своей комиссарской гимнастерке, идущий в сопровождении фашиста в полевую жандармерию, убежденный коммунист, герой… Я поклялся отомстить за него»[371].
К концу дня подразделения комбата В.М. Кириллова южнее Холм-Жирковского и комбата Л.Н. Бедрака на плацдарме северного берега р. Вязьма также понесли серьезные потери. У них были на исходе патроны, мины и ручные гранаты. Подкрепить их боеприпасами удалось только ранним утром 6 октября, когда из Москвы прибыли автомашины с военными грузами. Для переправы боеприпасов через р Днепр пришлось задействовать одну переправу, приостановив по ней движение отходящих с запада войск[372]. Оба батальона должны
