Хмари? — спросила она, отступая шажок за шажком, пока не упёрлась в столешницу.
Меньше всего Хадару хотелось сейчас разговаривать. Повернув Даяну к себе спиной, он перегнул её на стол и поднял лёгкие многослойные юбки. Женщина упёрлась плечом в фигурку Первого хранителя, хотела смахнуть её со стола, но Хадар приказал:
— Не трожь!
Даяна с усмешкой покосилась на него через плечо, однако, почувствовав, что он серьёзен, убрала руку от фигурки. Хадар овладел любовницей по-походному быстро, затем достал из растрепавшейся причёски цветок хризантемы. Даяна разогнулась, пробормотав «Мужлан!» опустила юбки, развернулась. На столешнице осталось влажное пятно от её дыхания. Хадар с улыбкой протянул ей цветок.
— В знак моей любви, — сказал он.
— Очень смешно! — фыркнула Даяна, но цветок взяла.
— Я сейчас подумала, что если победит Алекса? — спросила она через мгновение, вертя в пальцах хризантему.
— У неё есть шансы?
— Физически она сильнее, а на ристалище это многое значит, — Даяна начала обрывать у цветка лепестки. — Больше всего меня бесит, что мы не можем повлиять на исход турнира.
— Давай будем решать проблемы по мере поступления, — Хадар взял из её рук хризантему и воткнул в корсаж платья.
Он уже знал, в какую сторону заработала её мысль: повлиять на ход турнира нельзя, но можно поменять участницу. То, что она планировала для Миры, теперь перенеслось на Алексу. Он взял её за подбородок, строго сказал:
— Даже не вздумай! Слишком мало времени осталось, за девчонками пристально наблюдают. Если турнир пройдёт не так, как хочется старику, заподозрят в первую очередь нас.
Она потупилась, изображая саму Покорность, но Хадар по опыту знал, что в этой хорошенькой головке, будто в счётной машине, уже прокручиваются различные комбинации устранения Алексы и оцениваются риски.
— Кстати, милая, ты отметила, как Вишневский на собрании отбил твой довод с заменой мокрозявы.
— А? — рассеянно откликнулась она, погружённая в свои мысли.
— Ему известно печальное положение дел с мокрозявами.
— Он блефовал, — беспечно отмахнулась Даяна.
— Исключать такую возможность, конечно, нельзя, но, полагаю, он действительно в курсе.
— Откуда? — она полностью вернулась в реальность. — Хочешь сказать…
— Среди послушников завелась крыса.
Даяна с уверенностью отмела эту мысль:
— Невозможно.
— Почему?
— Хадар, ты просто не понимаешь, о чём говоришь. Ты привык к продажным агентам и лодочникам, в Ордене всё не так!
Её благородная вспышка была настолько неожиданна и даже искренна, что Хадар только изумлённо моргнул. Для Даяны, этой элитной высокомерной дряни, есть что-то важное, кроме собственных сисек?!
— Никто, слышишь, никто из магов не мог стать информатором Вишневского, — уверенно заявила Даяна.
— Ну… У каждого правила есть исключения. Может он или травница, с которой он сейчас живёт, оказали какую-то услугу…
В глазах Даяны сверкнула догадка.
— Да! — торжествующе воскликнула она.
Хадар вопросительно поднял брови.
— Берта, моя служанка. Я слышала, она лечит мужа у этой… травницы. Так она мне говорила, когда однажды её видели возле дома Магды.
— Лечит мужа у травницы, имея под боком магов? — усмехнулся Хадар.
Даяна повела плечами: мол, чего только не бывает.
Старший агент отстранил её, подошёл к окну, затем обратно.
— Не ты ли эта Берта, которая ходила за Алексой? — уточнил он.
— Она самая, — Даяна выглядела растерянной. Похоже, для неё самой было шоком, что она могла так прошляпиться с собственной служанкой.
— Мы тогда как раз обсуждали мокрозяв, — продолжал Хадар. — Она могла подслушать и…
Даяна выругалась.
— Но это может быть и не Берта, — заметил он.
— Больше некому, — на смену растерянности к Даяне возвращались злость и ярость. — Но, я, конечно же, задам ей вопросы и даже дождусь ответ… А потом мне нужна будет пара стражей стены, впрочем, и одного будет достаточно.
Её глаза жестко блеснули, и Хадар понял, что больше Берта ничего не передаст Вишневскому.
[1] А.С. Пушкин «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях»
Глава 5. Мира
Мира вновь была одна в своей комнате. Всё, что произошло после заседания, осело в памяти вязким туманом. Когда стало понятно, что собрание закончилось и стали накрывать на столы, Гай (или Вишневский — она уже не знала, как его называть) скомандовал Мире:
— В тренировочную!
И вышел из залы, даже не обернувшись на неё. Мира чувствовала его ярость и понимала, что он прав — она кругом виновата. Зачем, ну зачем она разрешила Алексе остаться?! Ведь хотела же выгнать! Сейчас оставалось только сгорать от стыда и ругать себя последними словами.
Кроме того, Мира отметила, что заступничество Хадара не успокоило, а лишь сильнее разозлило Гая. Она видела, что между этими двумя существует что-то давнее, застарелое, покрытое коркой времени, а сейчас вновь вскрытое.
Как могла быстро, она шла следом за наставником, путаясь в длинном платье. Борьба с собственными ногами, которые так и норовили наступить на подол, немного отвлекла её от этих мыслей, а также от вгоняющего в краску воспоминания о том, как она несла Вишневскому дичь о нём самом. Вот он, наверняка, потешался!
Гай остановился возле тренировочной, открыл дверь и отступил, давая Мире войти. Она отметила, что он избегает даже смотреть в её сторону. К горлу подкатил комок слёз.
— Я не нарочно! — сказала она, стоя на пороге и пытаясь поймать его взгляд. — Что мне сделать, чтобы вы меня простили?
Гай молча втолкнул её в комнату.
— Не надо так со мной! — попросила она. — Я… так не могу.
— Можешь, — равнодушно бросил он, зайдя следом и закрыв дверь.
— Вы ничего не знаете! — крикнула Мира. — Приходите и уходите, а я остаюсь одна! Совсем одна. Не подумайте, я не оправдываю себя, просто хочу, чтобы вы поняли, почему я вчера пустила Алексу. Мне страшно одной, можете вы это понять или нет?!
Она ждала ответа, сверля его взглядом.
— Сегодня мы построим занятие так, как оно собственно, и должно строиться по инструкции, — произнёс Гай, устремив взгляд в стену над её головой. — Я расскажу, как возникла идея турнира, кем стали выдающиеся победители.
— Сами говорили, что истории о чужом опыте не помогут мне победить, — угрюмо сказала Мира. Чувствуя, как к горлу подступают слёзы, тихо добавила: — Пожалуйста, не надо так формально… Я понимаю, что вы на меня в обиде, но не надо так!
Он проигнорировал её просьбу, по-прежнему безразлично продолжил:
— В конце занятия поговорим о процедуре выбора между лодочницей агентом.
— Я уже сделала выбор, — перебила она. — Я буду лодочницей.
Мира стараясь разглядеть, какое впечатление на него произвёли эти слова. Никакого. Но так не может быть!
— Как я уже говорил, в случае победы на турнире, ты пройдёшь
