– И что же? Одиннадцать.
– Он хотел бы получить ужин. Хочешь его накормить?
– Видишь стеклянную банку на кухонном столе? В ней домашние хрустики. Положи полчашки этих сухариков в одну миску и чуть поменьше во вторую.
Потом поставь миски под стол. Ту, что для Коко, – справа.
– Смотри, мама, я кормлю кошек, – сказал Симмонс, точно следуя выданным ему инструкциям.
На воскресное представление в отеле «Пирушка» снова собрался полный зал, и волнение было куда больше, чем в первый раз. Зрители уже знали от друзей и соседей, что постановка воссоздает драматический эпизод из реального прошлого их семей. Во время спектакля из зала иногда доносились всхлипывания. Может, эмоции захлестнули внучку фермера, погребённого под завалом в собственном сарае, или потомков спасателей, принимавших участие в героической борьбе за жизнь команды напоровшегося на рифы корабля. По окончании спектакля зрители ринулись к сцене – благодарили, пожимали руку.
Одним из пробившихся вперед был Торнтон Хаггис, которому в программке выражалась благодарность за помощь в подготовке спектакля.
– Квилл! Ты волшебник! – выкрикнул он. – Сухие заметки превратились в твоих руках в саму жизнь!
– Заходи как-нибудь на днях в амбар, и мы это дело отметим, – ответил Квиллер.
Пока он собирал реквизит, Гарри с телефоном в руках ворвался в так называемую гримёрку.
– Квилл! Тебя к телефону. Она говорит, это срочно.
Звонила Сьюзан Эксбридж. На этот раз в голосе не было и следа привычной игривости.
– Квилл! Ты не мог бы как можно скорее приехать на церемонию передачи Маунт-Вернона? Случилась чудовищная неприятность. Мне нужно срочно поговорить с тобой.
– Где мне тебя искать? Там ведь, наверно, целая толпа.
– Нет, здесь совсем не многолюдно. Я увижу, как ты подъезжаешь по Парковой, и выйду к парадному входу. Поговорим в твоей машине: лишние уши нам не нужны.
Заинтригованный, Квилл попросил Максину закончить с оборудованием и вышел из отеля через чёрный ход.
ПЯТНАДЦАТЬ
Никаких торжеств в связи с открытием Мемориального музея Кэрроллов запланировано не было. Предполагалась камерная церемония с оповещением в средствах массовой информации. Явившись на зов Сьюзан, Квиллер обнаружил два ряда припаркованных автомобилей, включая пикапы местных телевизионщиков и лимузин из аэропорта, доставивший ТВ-команду из Центра, и почти полное отсутствие зрителей. Приглашенные, как стало ясно несколько позже, были уже в самом здании. Так что на подъездной аллее стояла одна только Сьюзан, готовая в нужный момент подать знак Квиллеру.
Едва он притормозил, она распахнула дверцу и плюхнулась на сиденье.
– Поставь машину вон туда, – скомандовала она.
– Где Эдит? С ней ничего не случилось?
– Для прессы… ничего. Она принимала участие в церемонии, которая состоялась на парадном крыльце: вручение мэру ключей от дома, розы в знак благодарности, благословение пастора, после чего официальные лица и члены исторического общества направились в дом, где сейчас проходит чаепитие, но когда все закончится и надо будет отвозить её домой… Ох, Квилл, мне так нужен совет!..
– Рассказывай по порядку. Дай только найти удачное местечко для парковки.
С того места, куда он поставил машину, видно было, как постепенно выходят из здания и разъезжаются по домам участники мероприятия. Сьюзан тяжело вздохнула, а рука Квилла на секунду нырнула в карман пиджака.
– Даже не знаю, с чего начать». Эдит всегда бежала светской суеты, и муж любовно оберегал её от всякой шумихи. Им было подарено пятьдесят лет красивой, полной гармонии жизни. Доктор Делл и его Балерина – поистине романтическая история! Зная всё это, я нисколько не сомневалась, что она будет нервничать в преддверии церемонии, и предложила приехать к ней накануне. Вчера вечером мы поужинали в местной столовой, а потом я переночевала на довольно неудобной кушетке в пустой комнатёнке, где она держит свой ткацкий станок и дорожный велосипед доктора Делла, с которым даже помыслить не может расстаться.
Сегодня утром мы неторопливо завтракали в её квартирке, когда снизу, из холла, вдруг позвонили и сказали, что появилась особа, назвавшая себя внучкой миссис Кэрролл. Можно ли разрешить ей подняться наверх?
Эдит дала согласие, но явно обеспокоилась. «Как же иначе? Ведь это моя кровь и плоть», – повторяла она. Обитатели «Уголка на Иттибиттивасси» без конца поминают кровь и плоть, когда приходится оправдывать какой-нибудь поступок. Лично я ненавижу это выражение. Но, так или иначе, раздался звонок в двери, и на пороге нарисовалась «плоть и кровь», весьма замызганная и с потёртой дорожной сумкой в руках. Эдит по-родственному обняла её, хотя эти объятия и выглядели несколько искусственно, и спросила, откуда та вдруг появилась.
«Остановила на дороге машину и попросила, чтобы меня подвезли, – сказала Алисия. – Не могу больше скитаться. Останусь у тебя, и если здесь нет кровати, готова спать на полу».
Эдит провела её в комнатку, где я ночевала, показала, где душ, дала полотенца.
Приняв душ и переодевшись, эта девица всё равно выглядела бродяжкой, и у меня появились чувство, что она собирается явиться на церемонию и опозорить миссис Кэрролл.
Но Алисия заявила, что никуда не поедет.
«Нет, я уж останусь здесь, буду крутить педали дедушкиного велосипеда и растирать кулаком слезы – пока ты там вручаешь мое наследство этому чёртову городишке». «Зачем тебе дом с шестью спальнями? – спросила Эдит. – Ты получишь контроль над двумя имущественными фондами и ещё кое-какую собственность».
Разговор вызвал у меня чувство неловкости, я попросила разрешения уйти и пообещала вернуться к двум, чтобы отвезти мисси Кэрролл на церемонию. Среди жильцов пансиона есть мои клиенты, это пожилые люди, которые собираются продавать антикварную мебель. Когда я вернулась от них, Эдит была совершенно готова – в платье цвета лаванды, которое так идет к её серебристым волосам и алебастровой гладкой коже. Но лицо было серым и измученным. Неудивительно! Алисия состряпала чудовищную ложь. Заявила, что доктор Делл надругался над ней, когда она ещё училась в школе, и именно поэтому она уехала, как только получила аттестат.
Конечно, немыслимо даже представить себе такое, но испорченная девчонка знает, как причинить своей бабушке невыносимую боль. Ни один здравомыслящий человек в Брр не поверит таким измышлениям, но ведь есть сплетники, обожающие распространять любые грязные слухи.
– Могу ли я чем-то помочь? – спросил Квиллер, выключая диктофон. – Эта история повергла меня в шок.
– Можешь. Вызовись поехать вместе с нами. Официально – на чашку чая. По сути – потому, что ты влиятельная персона и, весьма вероятно, твоё присутствие окажется полезным. Эдит не попросит об этом. Но я прошу.
