чтобы облегчить наилучший выбор препарата.
Люди, обремененные чувством стыда или вины, скорее всего, освободятся от него под воздействием наркотика, особенно если эти чувства были усилены дознавателем. Как и плацебо, наркотик служит отличной рационализацией беспомощности для допрашиваемого, который хочет сдаться, но до сих пор не мог нарушить свои собственные ценности или лояльность.
Как и другие средства принуждения, наркотики могут влиять на содержание информации, которую выдает допрашиваемый. Готтшалк отмечает, что некоторые наркотики «могут вызывать психотические проявления, такие как галлюцинации, иллюзии, бред или дезориентацию», так что «полученный словесный материал не всегда можно считать достоверным». (7) По этой причине наркотики (и другие вспомогательные средства, рассматриваемые в этом разделе) не следует использовать на постоянной основе для облегчения допроса, который следует за капитуляцией. Их функция — вызвать капитуляцию, помочь перейти от сопротивления к сотрудничеству. Как только этот переход произошел, от принудительных методов следует отказаться как по моральным соображениям, так и потому, что они не нужны и даже контрпродуктивны.
В данном обсуждении не приводится список препаратов, которые использовались для допросов, и не обсуждаются их свойства, поскольку это медицинские вопросы, относящиеся к компетенции врача, а не следователя.
K. Обнаружение притворства
Выявление притворства, очевидно, не является методом допроса, принудительного или иного. Однако история допросов пестрит историями о людях, которые пытались, часто успешно, избежать растущего давления допроса, симулируя физическое или психическое заболевание. Дознаватели KUBARK могут столкнуться с мнимыми больными или утратившими здравый смысл допрашиваемыми в такое время и в таком месте, что призвать медицинскую или иную профессиональную консультацию будет сложно или практически невозможно. Поскольку несколько советов могут помочь дознавателю отличить симулирующего от действительно больного, а также потому, что иногда при принудительном допросе возникают и симулирование, и болезнь, здесь мы кратко обсудим эту тему.
Большинство людей, симулирующих психическое или физическое заболевание, не знают о нем достаточно, чтобы обмануть хорошо осведомленных людей. Малкольм Л. Мельтцер говорит: «Выявление симуляции в значительной степени зависит от неумения симулянта адекватно понять характеристики роли, которую он симулирует... Часто он выдает симптомы, которые встречаются крайне редко и существуют в основном в воображении обывателя. Одним из таких симптомов является бред неправильной идентификации, характеризующийся... ...верой в то, что он является некой могущественной или исторической личностью. Этот симптом очень необычен для истинного психоза, но используется рядом симулянтов. При шизофрении начало, как правило, протекает постепенно, бредовые идеи не возникают за ночь; при симулируемых расстройствах начало обычно быстрое, и бредовые идеи могут быть уже наготове. Симулируемый психоз часто содержит множество противоречивых и непоследовательных симптомов, редко сосуществующих вместе. Притворщик склонен впадать в крайности при изображении своих симптомов; он преувеличивает, излишне драматизирует, гримасничает, кричит, ведет себя слишком причудливо и привлекает к себе внимание другими способами...
«Еще одна характерная черта симулянта — он обычно стремится уклониться от обследования или оттянуть его». Исследование поведения испытуемых на детекторе лжи, например, показало, что люди, с позднее „доказанной виной“, демонстрировали определенное сходство в поведении. Виновные с неохотой проходили тест и пытались различными способами отложить или оттянуть его. Они часто проявляли сильное беспокойство и иногда враждебно относились к тесту и обследователю. Иногда они использовали тактики уклонения, например вздыхали, зевали, двигались, что мешало обследователю вести запись. Перед обследованием они считали необходимым объяснить, почему их ответы могут ввести обследователя в заблуждение, заставив его думать, что они лгут. Таким образом, процедура назначения подозреваемого фальсификатора на детектор лжи может вызвать поведение, которое усилит подозрение в мошенничестве». (7)
Мельтцер также отмечает, что притворщики, не являющиеся профессиональными психологами, обычно могут быть разоблачены с помощью тестов Роршаха.
Важным элементом в притворстве является умонастроение обследующего. Человек, притворяющийся сумасшедшим, пробуждает в профессиональном эксперте не только подозрение, но и желание разоблачить обман, в то время как здоровый человек, который притворяется, что скрывает психическое заболевание, и дает выразиться лишь незначительному симптому или двум, с гораздо большей вероятностью вызовет у эксперта желание выявить скрытую болезнь.
Мельтцер отмечает, что симулированный мутизм и амнезию обычно можно отличить от истинных состояний с помощью наркологического анализа. Причина, однако, обратна распространенному заблуждению. Под воздействием соответствующих наркотиков человек, злоупотребляющий наркотиками, будет упорно молчать или не помнить, в то время как симптомы у истинно заболевшего человека временно исчезнут. Другой технический прием — притвориться, что обман воспринят всерьез, выразить сугубую озабоченность и сказать «пациенту», что единственное средство от его болезни — серия электрошоковых процедур или фронтальная лоботомия.
L. Заключение
Краткое резюме вышесказанного может помочь свести воедино основные концепции допроса с применением принуждения:
1. Основными методами принуждения являются арест, содержание под стражей, лишение сенсорных стимулов, угрозы и страх, ослабление, боль, повышенная внушаемость и гипноз, а также наркотики.
2. Если необходимо использовать одну из принудительных методик, или две или более вместе, они должны быть выбраны с учетом их воздействия на индивидуума и тщательно подобраны в соответствии с его личностью.
3. Обычный эффект принуждения — регрессия. Зрелая защита взрослого допрашиваемого рушится, и он становится все более похожим на ребенка. В процессе регрессии субъект может испытывать чувство вины, и обычно полезно его усилить.
4. Когда регрессия зашла настолько далеко, что желание субъекта уступить начинает перевешивать его сопротивление, дознаватель должен предложить ему спасительную рационализацию. Как и в случае с техникой принуждения, рационализация должна быть тщательно подобрана, чтобы соответствовать личности субъекта.
5. Давление насилия должно быть ослаблено или снято после получения согласия, чтобы не препятствовать добровольному сотрудничеству допрашиваемого.
Не было упомянуто то, что часто является последним шагом в допросе, проводимом коммунистической службой: попытка обращения. С точки зрения Запада, цель допроса — получение информации; как только достигнута достаточная степень сотрудничества, позволяющая дознавателю получить доступ к искомой информации, его, как правило, не волнуют взгляды источника. Однако при некоторых
