не поменяется.
Ордет как-то многозначительно хмыкнул, но ничего больше не сказал, лишь отвесил мне глубокий поклон и удалился, беззвучно закрыв за собой дверь.
Оправданная жестокость
Оставшуюся часть ночи я спала очень плохо, всё вертелась с боку на бок, не в силах найти оптимальное положение, чтобы не тревожить раны, отзывающиеся тусклой, но вполне ощутимой болью. Это как свежая мозоль: пока не задеваешь, даже не задумываешься о её наличии, но при малейшем движении испытываешь дискомфорт.
На рассвете, не желая задерживаться в лине дольше необходимого, я отправила Чалу к Васту. Чатьен, как и все выходцы горы Абора просыпающийся с первыми лучами солнца, несмотря на бессонную ночь, большую часть которой провёл возле моей постели, выглядел как всегда бодрым и собранным. Влив в меня немного своей магии и осмотрев раны на спине, чатьен выдал Чале небольшую коробку с лекарствами и подробную инструкцию по их применению, после чего отпустил меня восвояси.
На пороге кэа меня ждал сюрприз в виде Астры – низенькой, чуть полноватой женщины лет сорока, с жиденькими тёмными волосами, всегда прилизанными на макушке и собранными на затылке в тугой пучок, – одной из пяти служанок Мэна.
– Сиреневая госпожа, – Астра выполнила жест-приветствие и низко поклонилась мне, едва я поднялась на крыльцо. – Бэкхран просил узнать, позволите ли вы ему навестить вас перед завтраком.
– Двери кэа всегда открыты для него, – ответила я. – Отцу не нужно моё разрешение, он всегда желанный гость здесь.
– Я передам ваши слова господину, – ответила Астра, после чего вновь поклонилась мне и удалилась.
А спустя пятнадцать минут порог кэа пересёк Эльзир. Я к этому моменту как раз успела переодеться и, видя в зеркале собственное измождённое, крайне болезненное с виду лицо, позволила Чале нанести макияж, чтобы не распугивать окружающих своим внешним видом. Девушка как раз осторожно расчёсывала мои волосы, когда дверь в спальню открылась, и в комнату вошёл бэкхран.
– Бэкхран, – Чала прервала своё занятие, повернулась к Эльзиру, выполнила жест-приветствие и склонилась в глубоком поклоне.
– Оставь нас, – распорядился Эльзир, бросив на девушку равнодушный взгляд.
И несмотря на то, что этот приказ был отдан самим бэкхраном, Чала повернулась ко мне с вопросительным взглядом, ожидая подтверждения. И что-то мне подсказывало, попроси я её остаться, она бы так и сделала, независимо от того, какое наказание последует за неповиновение.
– Закончим позже, – проговорила я, успокаивающе улыбнувшись девушке. – Будь добра, приготовь нам с бэкхраном оджу.
– Да, госпожа.
Дождавшись, пока за служанкой закроется дверь, Эльзир наложил печать тишины, после чего повернулся ко мне.
– Ты, должно быть, злишься на меня, – заметил бэкхран ровным голосом.
– Нет, – ответила я, довольно точно копируя его тон. – Вы – бэкхран поместья Лундун. Ваше слово здесь закон. Если вы решили кого-то наказать, значит, так надо. Кроме того, я сама просила за Ордета, так что мне грех жаловаться.
– Ты просила за своего телохранителя, но не просила за Ришана, – Эльзир не спускал с моего лица пристального взгляда. – Считаешь несправедливым, что тебе пришлось отвечать ещё и за брата?
Я не вполне понимала, к чему был задан этот вопрос. Бэкхран боится, что я попытаюсь выместить злость и обиду на Ришане? Глупости! Ему прекрасно известно моё отношение к мальчишке. Тогда чего же Эльзир добивается? Ради чего пришёл ни свет ни заря в кэа и задаёт эти странные вопросы?
– А вы считаете справедливым наказать всех, кроме непосредственного виновника произошедшего? – в ответ спросила я, игнорируя все нормы приличий.
Губы Эльзира тронула лёгкая улыбка.
– Почему ты считаешь, что Ришан не наказан? Да, я мог бы назначить ему розги, как и всем остальным. Но был бы от этого эффект? Вряд ли. Ещё до того, как раны затянутся, Ришан снова совершит очередную глупость, которая в невыгодном свете выставит поместье Лундун перед гостями. Другое дело, когда из-за твоих поступков страдает близкий человек, которого ты искренне любишь.
Я лишь скривилась от этих слов.
– Безнаказанность порождает вседозволенность, – заметила я прохладно. – И я очень сильно сомневаюсь, что Ришан так сильно привязан ко мне, что моё наказание произвело на него настолько неизгладимое впечатление, что заставит пересмотреть своё поведение.
– Ты недооцениваешь Ришана и силу его любви, – возразил Эльзир. – А ещё забываешь о вашей магической связи. Вспомни, как сама рванула к нему на помощь во время боя, почувствовав угрозу. А теперь представь, каково ему было наблюдать за твоим наказанием. Магия принуждала его вмешаться, помочь, защитить. Я понимаю, тебе было не до того, и ты вряд ли заметила, но Ришан порывался прервать наказание, и страже пришлось удерживать его на месте силой.
Эльзир прав, во время экзекуции мне было некогда смотреть по сторонам, я была слишком сосредоточена на собственном состоянии. Но теперь, когда он сказал… пожалуй, была парочка моментов, когда я ощущала, что помимо собственной боли, чувствую что-то ещё.
– Допустим, – неохотно отозвалась я. – И что дальше, бэкхран? Я буду каждый раз принимать наказание Ришана?
– В зависимости от того, насколько этот метод будет эффективен. Если Ришан действительно станет сдержанней в своих порывах и будет уважительней относиться к законам поместья Лундун, то я продолжу использовать тебя в качестве средства давления. Если же твоё предположение окажется верным, и безнаказанность породит вседозволенность, я выберу другой метод воздействия.
Я внутренне восхитилась подобным подходом. До этого Эльзир мне почему-то казался крайне мягким человеком, сейчас же я видела перед собой правителя, способного пойти на всё, ради достижения своей цели. И сейчас он намеревался воспитать достойного наследника, которому сможет однажды передать бразды правления. Методы этого самого воспитания его, очевидно, не очень волновали.
Впервые с момента знакомства я осознала, что по-настоящему боюсь Эльзира и понимаю, почему Мэйбидос обвиняет его в покушении. Быть может, обвинения бэкхрана долины Цэгнус не так уж и беспочвенны?
– Почему вы пришли сейчас ко мне? – судорожно сглотнув, прямо спросила я, глядя в бледно-зелёные глаза напротив. – Чего вы хотите?
Равнодушная маска на лице Эльзира вдруг дрогнула, выдавая истинные чувства мужчины.
– Я беспокоюсь о тебе, – ответил бэкхран. – Скорее всего, ты не поверишь, но мне было очень тяжело вчера принять решение о твоём наказании. Но это нужно было сделать. В первую очередь для Ришана. Что не отменяет того, что я был не вполне
