А нет, — расстроено сказала она. — Однокурсница с домашнего. Она так кичилась что у нее есть телефон, что я захотела похвастаться. У наших ни у кого сотового нет. — Тома выбежала в коридор поболтать по телефону, а я пошла заварила себе лапшу. Когда возвращалась, отец уже не валялся в коридоре, и в комнате его тоже не было.
Неприятная догадка, что он не просто так ушел, а решил продолжить праздник длинною в вечность, пронзила мозг. Поставив горячую коробочку с лапшой открыла сумку. Вытряхивая лаки и видавшую виду пемзу, отыскала кошелек, который, конечно же был пустой. Бухнулась на стул, шмыгая носом.
— Что?.. — Тома застыла на пороге.
— Он вытащил все деньги. А мне за институт на днях платить. Я три месяца вкалывала, как проклятая, чтобы скопить.
— Может по наливайкам его поищем?
— Толку то? Плевать! На концерт говоришь? Сейчас начешем самый высокий хайр, сделаю макияж смоки айс и наденем отцовы косухи. Пойдем посмотрим на твоего Киллера.
Я подошла к сестре и приподняла её светло-русые волосы. Хорошенькая она.
Дай Бог, чтобы у нее все сложилось с этим певцом и хоть бы она вырвалась из этой опостылевшей нищеты.
— Я думала, он известный музыкант, — отскакиваю, когда в толпе начинают драться.
— Так и есть, — мы рассталкиваем всех, продвигаясь к сцене. Я вся пропахла дешевым пивом, запахом мужского пота и дешёвыми духами. И больше всего на свете хочу вернуться домой.
До того момента, как рок-группа выходит на сцену. Я не слышу дикого ора, только его пальцы, скользящие по грифу и обволакивающий хриплый голос. Он будит что-то внутри меня. Его энергетика накрывает с головой, заставляет сердце биться чаще. Солист переворачивает гитару грифом назад, обнимает блестящий микрофон и прикрывает глаза, поет.
— Какой он романтичный, — выводит меня из транса голос сестры. — И он мой.
Трясу головой, оглядываясь по сторонам. Тут толпы зомбированных людей. И я стала такой же. Пусть ненадолго.
— Киллер! — кричит одна из девушек и задирает футболку, где на сиськах написан номер пейджера. Другая швыряет трусы в него.
— Юра! — кричит Тома. — Я здесь! — он морщит лоб, силясь вспомнить.
— Привет. А ты кто?
— Я?.. Но как же. Мы же с тобой…
— Я тебя не помню. Сорри. Хай! Пипл! — обращается эта сволочь к толпе. — Это моя группа. Ночные волки. И я…
— Киллер! — кричат все.
— Сейчас небольшой перерыв. А потом продолжим, — толпа гудит от досады. А Томы рядом уже нет. Оглядываюсь по сторонам. Вижу ее макушку у выхода. Она вытирает слёзы.
Я иду. Но не за ней. Запрыгиваю на сцену. Охрана пытается меня остановить, но я подныриваю под широко разведенные руки двух качков.
— Эй! Стой! — разворачиваю мерзавца за плечо.
— Что, малышка? Автограф? — останавливает движением руки охрану.
— Вот ещё! Сказать хочу.
— Что ты меня любишь, что я самый выдающийся музыкант и как ты дрочишь на мой плакат? Угадал?
— Нет! Ты редкостная скотина! Ты переспал с моей сестрой! Ты был у нее первым! Телефон подарил. А потом в Альцгеймер решил поиграть?
— Интересно. Не помню, потому что нажрался в уматину. Может и было. Значит она меня не впечатлила.
— Мерзавец! — толкаю его. Он спотыкается о колонку и падает. А я бегу по коридору, выхожу с черного входа. Бегаю вокруг, пытаясь найти сестру. Меня слепит свет фар.
«Киллер». Кричат эти бараны. Чьи-то сильные руки подхватывают меня. И вот я уже на мотоцикле, несусь на огромной скорости.
— Что? Уже не такая дерзкая? — раздается возле уха насмешливый голос.
— Я боюсь. Не надо, — зажмуриваюсь и прилипаю к сильной спине Киллера. — Ты чокнутый!
— Я знаю. А ты мне понравилась, — его дыхание щекочет шею. Мы тормозим на мосту. Он слезает следом за мной.
— Поцелуй меня, малышка. — Тянет ко мне руки.
— Убрал! Быстро! Не то асфальт поцелуешь! — отталкиваю и иду. Подальше от него. Дрожу от контраста, того, как мое тело горит и от освежающей вечерней прохлады.
— Малыш! — оборачиваюсь. Он стоит на перилах моста.
— Поцелуй, или смерть?
— Что?.. — медленно иду назад. Мне должно быть наплевать, убьется он, или нет. Но почему-то не все равно.
Он спрыгивает, хватает меня. И целует.
***
Пройдет много лет, но этот поцелуй я запомню на всю жизнь. Он изменил меня. С тех пор я начала медленно умирать. Все случилось не сразу. Он месяц ездил за мной. На учебу, торчал перед домом. Посвятил мне песню. «Малышка, которая меня убила». Я услышала её до того, как она взорвала радио и стала звучать из каждого утюга.
Моя сестра злилась. Мы перестали разговаривать. А я влюбилась в Юру с первого взгляда. И я устала бороться. Все случилось.
Он говорил, что увезет меня с собой, женится. И я верила. Дура. Он познакомил меня с друзьями. Я часто приходила за кулисы.
В тот роковой день, я задержалась. Сессия была. Шла рассказать Юре, что беременна. Но войдя в гримерку, увидела его и сестру голыми. Она оседлала его. Повернув голову улыбнулась.
— В очередь. Сегодня я его трахаю. А ты жди.
Я бежала, задыхалась от боли. В тот день я потеряла все. Его, сестру… ребенка.
Юра приезжал. Каждый день стоял под окном. Я сказала ему, что люблю другого. Мне не хотелось быть брошенной. Не хотелось, чтобы он знал, что я видела. Наверное, он и тогда был пьяным. И не помнил мою сестру. Но это его не оправдывает.
Юра сначала не поверил в мою выдуманную сказку о другом Потом только, когда ждал меня у института. Я попросила однокурсника меня поцеловать.
В тот день я видела его в последний раз.
— Ты стал моим спасением, Миша. Я не могла и не хотела жить. Видеть, как у сестры растет живот от моего любимого, что у нее будет ребенок, которого так хотела.
Я пришла на тот мост, где всё началось, чтобы там все и закончилось. Он стал моим убийцей, а ты спасителем. Вот и сейчас я прошу. Не бросай меня, Миша. Ради того, что мы пережили. Ты как никогда мне нужен. Нам нужен, — накрыла живот рукой.
Михаил
— Я так понял. Вы встретились в клубе. И когда ты прыгала к нему в койку не думала обо мне.
— Как и ты обо мне, когда трахался с моей племянницей, — едко ответила Вика.
— А это шоу?
— Я отказывалась встречаться с ним, ещё раз, избегала. И он подстроил, что меня взяли в шоу. Это ж его проект.
— Я так понимаю, вы и там спали? — Вика опускает голову. — То есть, между
