друг друга и сможем друг другу помогать. Ну, есть у вас еще что рассказать о том, что вы открыли насчет танзанийской кости?
— Нам известно, что значительная часть ее весь этот год шла через Дубай, — сказал Дейв. — Только через Дубай прошло по крайней мере восемьдесят тонн.
В одно мгновение Коста встревожился.
— У вас есть доказательства?
— Да, мы добрались до документов в Статистическом управлении Дубая. Вот вам копии.
— Это будет весьма полезным. Мы никогда не располагали доказательствами, какое количество кости приходит в Дубай.
Рос вернула нас к разговору о Бурунди.
— Как вы думаете, что там дальше будет? Ведь они говорят, что запрещают торговлю костью. Значит, браконьеры уже не смогут использовать эту страну для вывоза?
Коста покачал головой.
— Есть указания на то, что Бурунди по-прежнему будет ввозить кость в течение ближайших лет. Рынок готовится к тому, чтобы получать кость и организовывать отправку. Похоже, торговцы уверены, что смогут подкупить или обхитрить тамошние власти. Если с правительством Бурунди договориться будет туго, боюсь, торговцы найдут путь через какую-нибудь лишенную законов страну типа Восточного Заира или через Уганду и Руанду в Момбасу. Торговцы уж как-нибудь найдут путь — они столь богаты, что кого угодно купят.
«Да, пока есть люди, согласные на подкуп, таможня Бурунди будет давать добро на ввоз в страну кости, — подумал я. — На границе ей заслона не поставить».
— А что, если ввести патрулирование дорог в Танзании? Нельзя ли остановить вывоз этих контейнеров путем регулярных проверок на дорогах? — спросил Дейв.
Коста встал и подошел к карте на стене.
— Если бросить все наши ресурсы на патрулирование участка дороги, ведущего в Кигому, я думаю, мы могли бы в два счета пресечь контрабанду: большая часть нелегальной кости идет именно этим путем. Вообще-то был такой план, но с ним пришлось расстаться: это обошлось бы чересчур дорого. Танзанийское правительство не в силах тратить деньги на подобные вещи, мы небогатая страна.
В общем, за краткое время нашего знакомства Коста сообщил нам ценнейшие сведения о тайнах торговли костью; я же чувствовал, что, кроме краткого отчета о наших открытиях в Дубае и в Гонконге, мы очень мало дали ему взамен.
— А мы-то чем можем помочь вам, Коста? — спросил я.
— Мне хотелось бы от вас две вещи, — подумав, ответил он. — Постарайтесь разузнать как можно больше о людях, связанных с конечной стадией торговли костью. И главное, выведайте, кто у них агенты в Африке. Если бы мы могли разоблачить их, это дало бы нам шанс взять ситуацию под контроль.
* * *
Следующим, с кем у нас состоялась встреча, был егерь по имени Рекс — тот самый, с кем его коллега Джезон советовал нам не слишком откровенничать. Крепкий детина, с характером под стать самому Хемингуэю. Хотя он мельком поглядел на нашу карточку «Фильм-Лондон», похоже, он и не подозревал, что ему что-то могут вменить в вину. Во всяком случае, он явно не считал, что трое жалких киношников представляют для него какую-то угрозу.
— Что мне известно о нелегальной охоте на слонов? — недоверчиво повторил он наш вопрос. — Вам пришлось бы арестовать половину дипкорпуса в этой стране, если хотите ее прекратить. Они творят что хотят, а потом отсылают кость домой в своем багаже под прикрытием дипломатического иммунитета. — (Судя по манере изложения, он находил сие весьма забавным.) — Я сам возил эту дипломатическую братию на охоту на слонов, — добавил он. — Сунут десяток-другой баксов, чтобы егерь отвел глаза. Но это не самое страшное.
— О! Что же тогда самое страшное? — вступила Рос.
— Эти посольские — настоящие разбойники с большой дороги, — сказал Рекс. — Мало им подстрелить парочку слонов для собственного удовольствия, так они нанимают целые банды, которые стреляют для них слонов, а затем вывозят кость тоннами в дипломатическом багаже. Чтобы припереть их к стенке, полиция должна застать их тепленькими, с добытой костью. Но если кость погружена в дипломатическую машину, полиция бессильна: машина тоже подпадает под дипломатический иммунитет.
— Какие посольства замешаны в этом? — спросил я.
— Секрета нет. Можете даже прочитать об этом в наших газетах, — ухмыльнулся он. — Об этом пишут, когда поймают. Иранцы, пакистанцы, китайцы… Все кому не лень. А чего ж? Ведь никакого риска!
— А как насчет сафари? — спросил я. — Уж там-то все должно быть по правилам.
— Не смешите меня, — сказал Рекс. — Слушайте, как все это происходит. Вы, допустим, берете лицензию на отстрел одного слона, леопарда — кого закажут. Вот вы стреляете слона. Но он не такой уж крупный. Ваш клиент, старый толстопузый американец, который только что выложил двадцать пять тысяч долларов за сафари, недоволен. Брюзжит: мол, бивни больно малы. Что же вы делаете? Поджидаете другого слона с более крупными бивнями. С вами егерь, который считается что надзирает за тем, чтобы вы соблюдали правила. Вы суете ему десять — двадцать долларов, чтобы он отвернулся, и стреляете крупного слона. Ну, американец доволен, увозит с собой крупные бивни, а у вас остается еще пара бивней на продажу. А кто проверит? Многие так делают. Если так не делать, то прощай бизнес: второй раз клиент на сафари не поедет. Понимаю, слонам от этого туго, но… — тут Рекс пожал плечами, — нам-то жить тоже хочется!
* * *
— Карибу, — улыбнулась Лиз, когда мы вошли в офис Общества сохранения живой природы Танзании. И она, и Нейл всегда приветствовали посетителей этим словом, что на языке суахили означает: «Добро пожаловать».
— Входите сюда, ребята. — Нейл привел нас в свою святая святых — небольшую комнату, где он занимался как своей инженерной специальностью, так и делом сохранения природы. — Здесь еще кое-кто ищет встречи с вами.
Когда мы вошли, со стула встал сидевший в комнате мужчина.
— Сидни, познакомьтесь: вот Рос, Дейв и Эллан. А это Сидни Мабавики, танзанийский журналист. Он расследует ту же проблему, что и вы. Примите к сведению. Возможно, вас что-то заинтересует. Вот плоды его труда.
Нейл подал мне толстую оранжевую папку. Чем дольше я листал страницы, тем больше во мне возрастал интерес. Истории, связанные с нелегальной торговлей костью, одна любопытнее другой. И все расписано в самом доходчивом виде — даты, места событий, имена, количества — все на своем месте. Папка Сидни соперничала бы с любым полицейским досье, когда-либо существовавшим. Я передал Дейву и Рос для изучения пачку листов.
— Впечатляет. Сколько же времени вы все это собирали, Сидни? — спросил я наконец.
— Да собирал уже
