что-то кричит мне, а я не могу разобрать что. Мне так плохо. Больно. Ночь. Я бегу по лесу. Не разбирая дороги, падая и вновь поднимаясь, я бегу. Я чувствую, что меня преследуют и вот – вот настигнут. Паника охватывает меня. Я бегу не чувствуя собственного тела. Выбегаю на лесную дорогу, там впереди стоит столб. Он синий. Приметный. И я бегу именно к нему. Он стоит на развилке, указывает мне дальнейший путь следования.
Мгновенно открываю глаза. Встречаюсь с обеспокоенным взглядом Сергея. Он навис надо мной и стирает с щек слезы. А я и не заметила, что плачу. Я дрожу, озноб охватил все тело.
– Я вспомнила, – всхлипывая, шепчу я, схватившись за его руку.
– Что вспомнила? – гладит по волосам.
– Этот указатель. Синий. Я его вспомнила. О, Боже! – дрожа от ужаса, я кричу. – Этот дом где-то рядом!
Глава 10
–У вас все в порядке? – тетя Света тактично стучится в дверь. Ее голос встревожен.
–Кошмар приснился, – отвечаю я, пытаясь успокоить девушку.
Она словно зверек сжалась в моих руках, и плачет.
– Крис, девочка моя, я с тобой, – я глажу ее по голове, по плечу.
Очередной стук в дверь. Открываю. Тетя Света, переминаясь с ноги на ногу, стоит с кружкой в руке, она протягивает ее мне:
– Ромашковый чай с валерьянкой.
– Спасибо, – забираю кружку, плотно закрываю дверь за собой. Возвращаюсь к Кристине. – Это нужно выпить.
– Что это?
– Просто чай. Травяной.
Выпивает половину.
– Я хочу уехать отсюда. Сейчас же.
– Хорошо, – соглашаюсь я.
У Крис настолько безумный взгляд, что я понимаю, если я откажу ей, она уйдет одна, пешком. И неважно, в каком направлении, главное подальше от этого места.
– Собирайся, – быстро надеваю на себя спортивный костюм.
Мы выходим из комнаты, на первом этаже нервно меряя комнату шагами, тетя Света встречает нас.
– Вы куда? – обеспокоенно спрашивает она, переводя свой взгляд с меня на Кристину, которая прячется за моей спиной. – Ночь же на дворе.
– Покатаемся, – обнимаю женщину и шепчу на ухо. – Ложитесь спать. Мы скоро вернемся.
Федорова едва заметно кивает. Кристина забирается в машину первой, как только я сажусь за руль, она блокирует двери. Светлана Сергеевна не сразу уходит в дом, она стоит у калитки и смотрит, как скрывается в ночи наша машина.
Мы едем по пустынным дорогам. Она, вжавшись в сидение, глубоко дышит. Даже представить не могу, о чем она сейчас думает, что еще вспомнила. О многом хочется спросить, но язык не поворачивается.
– Там было написано «Лера».
Наконец, она начала разговор. Облегченно выдыхаю.
– Где написано?
– На Столбе. Выцарапано камнем, наверно. Мне страшно.
Возможно это имя одной из жертв, которой не так повезло, как Крис. От этой мысли по спине побежали мурашки от дикости ситуации и от предвкушения, что я могу найти в этом доме альбом. Я паркую автомобиль на обочине. Разворачиваюсь торсом к девушке, беру ее ладошки в свои ладони.
– Кристина, они мертвы. Все трое. Тебе нечего бояться. Все закончилось.
Но она будто не слышит меня. Плачет, обхватив руками голову.
– Кристина, посмотри на меня. Посмотри на меня.
Она поднимает голову.
–Я с тобой. Я рядом. Тебе ничего не угрожает.
– Я знаю. Но ничего не могу поделать. Это сильнее меня. Мне страшно, очень. Я не могу. Я засыпать боюсь.
От этих слов сердце словно разрывается. Я бессилен сейчас.
Усаживаю ее себе на колени. Она опускает голову на мое плечо. Кладу ее ладошку себе на грудь, чтобы она чувствовала, как бьется мое сердце. Убаюкиваю любимую, словно малыша, качаясь, как маятник, шепчу нежности. Это единственное, что я сейчас могу сделать для нее.
* * *
Светает. Кристина спит, сидя на моих коленях. Вытягиваю руку вперед, чтобы размять затекшие мышцы. В кармане вибрирует сотовый телефон. С трудом достаю его, стараясь не потревожить девушку. Федорова. Скидываю. Потом перезвоню. Кристина приоткрывает глаза, проводит пальчиками по моей шее.
– Извини, я не хотел разбудить, – целую в висок.
– Почему не ответил?
– Это тетя Света.
– Волнуется.
– Думаю, да.
– Стыдно. Она, наверняка, не спала всю ночь из-за меня и истерики, что я устроила.
– Не думай об этом, – провожу ладонью по волосам. – Тебе стыдиться не за что.
– Давай вернемся.
Весь обратный путь мы едем в молчании, каждый в своих мыслях. Только наши пальцы переплетены, я не отпускаю их.
Свет на кухне горит. Нас ждут. Как провинившиеся подростки входим в домик. Из кухни доносится тихий разговор. Федоров здесь?!
– Доброе утро, – первым произношу я, входя в комнату.
Кристину держу за руку.
Федоров сидит к нам спиной, ставит кружку с чаем на стол, разворачивает корпус, и мы встречаемся взглядами. Светлана Сергеевна подпрыгивает со своего места и подбегает к нам. Обнимает Кристину.
– Холодная какая. Замерзла?
– Нет.
– Присаживайся. Я сейчас чаю горяченького налью.
Тетя Света усаживает девушку рядом с мужем, порхает над Кристиной, как пчелка над цветком.
– Девочка моя, ты блины с каким вареньем будешь?
На столе две большие тарелки с блинами. Теперь стыдно мне. Тетушка всю ночь не спала, а чтобы отвлечь себя пекла блины. Хочется извиниться. Я и забыл то время, когда обо мне кто-то заботился, беспокоился обо мне. Но тетя Света все понимает, на ее лице нет ни тени недовольства или раздражения, наоборот, она рада, что мы вернулись целыми и невредимыми.
– А может ты сметанку хочешь?
– Привет, – подает руку для приветствия хозяин дома.
– Привет. Почему ты приехал? Что-то случилось?
– Это вы мне расскажите, – переводит взгляд с меня на девушку. – Света позвонила посреди ночи, с ее слов ничего я так и не смог понять. Вот и примчался.
– Простите меня, – виновато произносит Кристина. – Из-за меня вы ночью … сорвались…
–Это хорошо, что есть из-за кого срываться, девочка, – успокаивает ее мягкой улыбкой.
– Мы выйдем, – говорю я, показывая взглядом дяде Сереже на входную дверь.
Оставляем женщин в доме, сами выходим на улицу. Садимся на лавочку под яблоней.
– Говори, – полковник закуривает, нервничает.
–Нечего говорить. Кристина испугалась в лесу.
– Ты думаешь, что я совсем идиот? Сереж, я следователь. Сказать тебе, что я увидел сейчас в ее глазах?
–Не надо. Я сам разберусь, – упрямо твержу я.
– Очень жаль, что ты мне не доверяешь, я думал, что мы одна команда, – дядя Сережа встает со скамейки, тушит сигарету и выбрасывает в урну.
– Я не хочу впутывать тебя в это дело.
– А ты думаешь, что я в нем не по самые уши увяз?
– Пока еще нет, как оказалось.
– Слушаю, –
