меня? От ее слов я лишилась дара речи. Так и стояла, вытаращив глаза на дочь.
— Не понимаю. Ты вроде была рада меня увидеть? — по-своему истолковала мое молчание она. — Так почему ТАМ не искали меня? Ведь я была совсем рядом. А вы просто ушли. Я вам не нужна? Я могу уйти к тете Уле!
— Что? Какая тетя Уля? — очнулась я. — Никуда я тебя не отпущу! Мы искали тебя! Искали, Моника! Папа сразу же вернулся за тобой! И потом тоже искали! Но, наверное, не там. Я… Мы… Да мы с ума чуть не сошли, когда думали, что навсегда потеряли тебя!
Моника стояла, опустив голову. Складывалось впечатление, что она не верит мне.
— Моника? — ласково позвала ее. — Моника, доченька, ты что, не веришь мне?
— Я не… Я не знаю. — тихо прошептала она. — Я схожу до столовой. Принесу нам что-нибудь поесть — Я пойду с тобой! — категорично заявила я ей. — Я не оставлю тебя больше одну никогда!
— Мам, я сама! — отмахнулась она. — Хочу одна побыть.
И с этими словами Моника вышла из палаты, оставив меня в полном недоумении. Что мне теперь делать? Как все это разгребать одной? Как мне объяснить ей, что ее не бросили? В смятении я металась по палате из угла в угол, пока на планшет не пришел вызов.
— Андрей? — удивилась я. — Что-то случилось? От Лёши есть новости?
— Ну почему сразу что-то случилось? — улыбается друг, но мне он почему-то кажется встревоженным. — Все в порядке. От Алексея, конечно, нет вестей, но ты же сама понимаешь… Там не до звонков родным. Я позвонил просто, спросить, как ваши дела? Как дети?
— Все хорошо. — заторможенно отвечаю ему, а сама вытаращив глаза пялюсь на лист бумаги, что мне показывает Андрей. — Дети поправляются. Ну, насколько это возможно. Скоро переедем в жилой отсек. Как ты? Как дети?
— Ой, у нас тоже все отлично. — говорит он, а сам качает головой и прикладывает палец к губам. — Надюша совсем к рукам привыкла, теперь целыми днями приходится ее на руках носить. Алан в лаборатории с Ульяной пропадает. Ты, кстати, давно ее видела? Вам бы пообщаться!
— А, да? Да! Давно пора. Как раз хотела попросить ее, чтобы она нас поскорее выписала. Все равно Марку уже лучше не будет, а поддерживающую терапию можно и у нас проводить.
— Это отличная идея!!! — показал большой палец вверх Андрей. — Ну, ладно. Мне пора кормить Надюшу. Будьте осторожны и звоните мне почаще!
Андрей отключился, а я ещё с минуту сидела и смотрела в пустой экран. Что значит Моника в опасности? Куда я ее должна спрятать? Что он имел в виду, когда показал мне лист с этой записью? Боже! Моника ушла в столовую!
Не теряя ни секунды, я открыла дверь палаты и нос к носу столкнулась с вооруженными людьми. И, что самое странное, они не выглядели как военные.
— Лаврентьева Ксения Андреевна? — спросил один из них.
— Д-да. — кивнула я.
— Нам нужна ваша дочь, Моника Алексеевна. Где она?
— Зачем? Что случилось? — начала задавать вопросы я, чтобы дать себе время подумать. — Никаких вопросов. Нам приказано сопроводить ее в лабораторию.
— Но ее уже забрали! — соврала я, молясь, чтобы Моника подольше задержалась в столовой. — Буквально минут пятнадцать назад!
— Что? — удивился мужчина. — Нам не сообщили!
— Ну, наверное, ошибка какая-то вышла. Но Моники здесь нет!
— Отойдите от двери. Мы должны осмотреть палату. — и меня грубо вытолкали в коридор. — Что вы творите? — возмутилась я. — Там же больные дети! Вам нельзя туда!
Но меня никто и не слушал. Быстро осмотрев палату, а также туалет с ванной комнатой, мужчины, ничего не объясняя, ушли.
А я стояла в коридоре и ничего не понимала. Зачем им моя дочь? Это то, о чём предупреждал Андрей? Нужно найти Монику немедленно!
— Мама? — Моника стояла возле меня и обеспокоенно топталась с ноги на ногу. — Кто это был?
— Моника! — Я схватила дочку и затащила в палату. — С тобой все в порядке?
— Да-да, все хорошо. Кто были эти люди? И зачем им я?
— Ты все слышала?
— Я уже подходила к палате, когда ты открыла дверь. Я все видела, поэтому свернула и зашла в одну из соседних палат. Там и переждала. И ты не представляешь кого я там встретила!
— Это все потом, Моника! Нам срочно нужно встретиться с Ульяной Михайловной. Здесь я тебя оставить не могу, так что пойдешь со мной.
— Мы прячемся от этих людей?
— Да, Моника, мы прячемся от этих людей и как только они поймут, что я соврала, то вернутся в палату, поэтому ты идёшь со мной!
— А если они встретятся нам в коридоре?
Моника была права. Со мной ей идти было тоже не безопасно. Где же мне ее спрятать? И главное как? Как можно спрятать человека на станции?
— Мам, а может я пережду в той палате, где пряталась? Там ведь…
— Не может быть и речи! С чужими людьми я тебя не оставлю!
— Но там ведь…
— Моника! Пожалуйста, дай мне подумать! Мне нужно тебя спрятать, чтобы выяснить, что хотят от тебя эти люди, понимаешь?
— Понимаю, мама. — дочка взяла меня за руку и отвела на кушетку. — Но, если ты меня выслушаешь, то и думать не нужно будет! В той палате, где я пряталась, лежит тётя Лена. Она спит ещё, но я ведь все равно могу там посидеть. А если спросят, то скажу, что она моя родственница. Все равно проверять никто не будет.
— Подожди. Какая тётя Лена? Лена? ЛЕНА?
— Да, мам. Тётя Лена. — улыбалась дочка. — Она лежит в двух палатах от нас. Пойдем покажу? Мы быстро перебежали из нашей палаты в одну из соседних, и я обомлела. На медицинском ложе, вся подключенная к проводам и приборам, лежала моя подруга Ленка. Все ещё погруженная в медицинский сон. Наверняка ее совсем недавно привезли после криоразморозки. Но это была она! Моя Ленка! Живая!
Подумать только, ведь я ни разу не попыталась узнать жива она или нет. После нашего последнего разговора, я была уверена, что она погибла. Но она здесь.
Несколько минут смотрела на нее и улыбалась. Все-таки так здорово найти в этом хаосе хоть кого-то из прошлой, счастливой жизни.
— Моника, ты права. Тебе лучше побыть здесь. Никуда не уходи, а если зайдут медсестры, то скажи, что это твоя любимая тётя и ты за нее очень переживаешь. И слёзно попроси побыть здесь.
— Не переживай, мам. Все будет в порядке! Только… — Моника на мгновение опустила
