вопрос.
Так было бы проще. Так было бы как в модных фильмах и книгах, где секс — всего лишь разновидность фитнеса, а после расставания герои продолжают дружить.
Но врать себе почему-то не получалось.
Сердце заходилось, когда встречалась с ним взглядом на улице. Улетала от его поцелуев. Ревела как дура после ярких оргазмов.
А сегодня, услышав историю из прошлого, впервые не хотела уезжать домой так быстро.
Глава 18
Женя
После встречи в квартире в наших с Пашей отношениях начался странный период. Я спустила на тормозах все свои страхи. А Бояринов из знакомого сексуального террориста превратился в заботливого учителя — в «препода для училки», как говорил сам Паша.
Мы встречались почти каждый день. Иногда как умалишенные занимались сексом. До отключки. До будильника, который я стала заводить себе, чтобы не уснуть в объятиях этого маньяка.
Иногда, когда Паша не мог перенести дела, мы вместе обедали в ресторанах.
Иногда сходили с ума другими способами.
Словно гамбургского похода в бордель было мало, в Москве Паша как-то завел меня в элитный секс-шоп. Будто мы в супермаркете, в отделе с огурцами и баклажанами, он предложил выбрать себе игрушки. И, видимо, чтобы добить, позвал для меня консультанта с целым арсеналом разноцветных фаллических штуковин.
Скоростью, с которой я бежала из этого магазина, гордился бы даже наш школьный физрук. Я неслась, не замечая ступеней на лестнице и выбоин в плитке. Ругала себя. Не оглядывалась.
Паше пришлось хорошо постараться, чтобы догнать меня и затолкнуть в свою машину. Прохожие косились. Местные жители выглядывали из окон. Удивительно, что никто не вызвал полицию.
Но дома, стоило нам переступить порог и сбросить одежду, стыдливая Женя будто куда-то исчезла.
Я сама набросилась на Бояринова.
Сама сняла с него трусы.
Сама, прямо в коридоре, оказавшись сверху, отомстила и за свой стыд и за свой побег.
Будто вселился кто-то. Хотела его безумно. Нужен был целиком и сразу. Без прелюдий и поцелуев. Прямо сейчас и глубоко.
Паша вначале смеялся. Шутил, что каждый день теперь будет водить меня по злачным местам и заставлять краснеть. Но очень скоро шутки переросли в хрипы. Потом в проклятия. И закончилось его веселье рычанием. Таким звериным и откровенным, что меня унесло быстрее Паши.
Смело оргазмом.
Рухнула на мужскую грудь, пульсируя и всхлипывая. Заскулила, когда Паша стал вколачиваться как отбойный молоток.
Ничего не понимала. Не слышала. Ни слова, ни звука произнести не могла.
Сквозь слезы на ресницах смотрела в голубые глаза. Дикие. Жадные. Как в бездну. Сквозь пульсацию чувствовала резкие, глубокие толчки.
Шалела от новой сладкой боли, от жара, от напряжения внизу живота.
И чуть не задохнулась от второй волны оргазма.
* * *
На другой неделе, забрав меня сразу после школы, Паша отвез нас в ресторан. Уставшая после пяти уроков я не хотела ни есть, ни пить. Была уверена, что хватит и чашки чая.
Но только я вошла в дамскую комнату, чтобы освежиться. Только промокнула влажной салфеткой лицо, дверь за спиной открылась.
Паша не спрашивал, хочу я его или нет. Его даже не интересовало, есть ли здесь кто-то еще или мы одни.
Будто тяжелобольной, которому срочно нужна помощь, он одним движением стянул с меня колготки. Усадил попой на холодную каменную столешницу и, сдвинув белье в сторону, заставил стонать в его губы.
Я не понимала, как это у него получалось, почему я откликалась и становилась влажной за считанные секунды. Почему теряла с ним стыд и доверялась так, словно иначе нельзя.
Не было никакой «Я».
Только ощущения. Острые, яркие. Только движения. Все быстрее и быстрее. Только желание. Слишком сильное, чтобы с ним бороться.
После секса в туалете я была уверена, что никогда не выйду из-за двери. Сквозь землю провалюсь от стыда, если сделаю хоть один шаг.
Но нахал, который расшатал моей попой умывальник и спиной чуть не разбил зеркало, лишь ухмыльнулся на все возражения.
Застегнув ширинку, Паша пообещал вынести меня на руках. И я сама, забыв о страхах, ринулась за дверь.
Путалась в собственных ногах. Боялась оглядываться и смотреть людям в глаза. После такого, казалось, и кусок в горло не полезет. Но вместе с тарелкой ароматного томатного супа пришел и аппетит.
Я готова была пальцы облизывать от того, каким вкусным оказалось первое, второе и десерт.
Губы все чаще растягивались в улыбку. А на выходе из зеркала на меня посмотрела красивая и счастливая женщина.
Такой я себя не помнила и не знала. У меня блестели глаза. Губы алели без всякой помады. И, несмотря на скромную одежду, другие мужчины заинтересованно косились в мою сторону, будто видели что-то очень интересное.
— Ты космос, — Паша как обычно читал мысли.
— Кажется, мне тоже это нравится. — Я взглядом указала на зеркало и закусила губу.
— Не сомневайся. — Словно забыл, что у него срочные дела и нужно ехать, Паша обхватил меня за талию и носом зарылся в макушку. — Я в жизни не встречал таких красивых.
— Кажется, у кого-то просто короткая память.
Дотянувшись до подбородка, я поцеловала этого льстеца в колючую щетину.
— У меня абсолютная память. — Паша подмигнул мне в зеркало. — И я точно помню, что крыша ни от кого еще не ехала так сильно, как едет от тебя.
* * *
— Женек, я не совсем понимаю. У тебя с моим адвокатом роман, или он каждый день катает тебя по массажистам, визажистам и всяким другим специалистам по фасадным работам?
Валин муж категорически запретил ей приходить на заключительное слушание, потому мы засели в кафе напротив суда. Заливали свою тревогу зеленым чаем, а заодно болтали.
— Почему ты так решила? — Я чуть не поперхнулась от неожиданности.
— Выглядишь шикарно! — Валя хмыкнула, словно все и так было понятно. — Кажется, даже ноги длиннее стали.
— Ты как скажешь!
Чтобы уж точно не захлебнуться чаем от Валиных комплиментов, я отставила чашку подальше и уставилась в окно. Благо, вход в здание суда был как на ладони, и никакие машины не заслоняли обзор.
— А я что, неправду говорю? — подруга обидчиво надула губы. — Ты на своей свадьбе, в девятнадцать лет, выглядела хуже. Уж прости! А сейчас… Завидно, однако! Хочется узнать, в чем рецепт такой красоты.
— Тебе не понравится. Я сократила время на сон и на походы по магазинам. Продукты теперь заказываю с доставкой. Домашними заданиями приходится заниматься после Машиного отбоя. А подъем в семь никто не отменял.
— Я б ради того, чтобы
