отправляемся в путь. Потяжелевший дорожный мешок оттягивает мне плечо, поэтому время от времени приходится поправлять лямки.
Мы с Эялой проходим мимо домов горного храма, направляемся к каменной лестнице.
— Не жалеешь? — вдруг спрашивает бывшая наставница.
— Поздно о чём-либо сожалеть.
— Совсем не жаль? — улыбается моя спутница.
И чего ей смешно?
— Нет. Бессмысленно сожалеть о том, что уже потеряно.
— Тут ты, конечно, прав, но и нос вешать не надо. Всё будет хорошо.
— Да, если когти Даррата до меня не доберутся.
— В Дэрионе у них нет никакого влияния…
— Не нужно, учитель, — машу рукой в сторону. — Чтобы подослать убийцу, никакое влияние не нужно. Но… я справлюсь. Не Орден Хранителей, так друзья помогут мне стать сильнее.
По лестнице мы поднимаемся в полном молчании. Только стук наших шагов да завывания ветра нарушают тишину. На последней ступеньке оборачиваюсь, окидываю на прощание взглядом долину и ухожу прочь с лёгким сердцем. Это место всё равно не успело стать мне родным.
В дали темнеет мрачный силуэт Клешни. Надеюсь, мы не будем идти сквозь гору ночью.
— Учитель, путь назад не близкий. Кто вместо вас будет заниматься… ну… с оставшимися?
— Найдут замену, — она пожимает плечами. — Меня куда больше интересуют твои глаза, Гиртан. Раньше они оба отливали золотым, а теперь…
— А теперь левый — похож на глаза кадиров, — заканчиваю я. — Это плохо?
— Нет. Галамиры, как и сэнайны, не считают тёмных какими-то тварями.
— В отличие от людей? — усмехаюсь я.
— Люди побаиваются тёмных за их скрытность и уединённость. Недолюбливают. Среди них есть и те, кто считает, что все беды людей в королевствах как раз из-за кадиров.
— Ну да. Людям только дай повод заклеймить всемирным злом то, что они не понимают, а вот посмотреть в себя, увидеть свои недостатки и корень всех своих проблем в себе они не способны.
— Сколько тебе лет, Гиртан? Сколько тебе лет на самом деле?
— Не помню, — всё же решился я на некоторую откровенность.
— То есть?
— Тело ребёнка, разум взрослого человека. Я жил в другом мире, учитель. Кажется, я там умер, когда был взрослым, ну а потом… переродился в этом мире. Поэтому и не помню, сколько лет мне на самом деле. Тридцать восемь? Тридцать в том мире и восемь — в этом. Наверное. Так мне кажется, по крайней мере, — пожимаю плечами. — Я точно знаю, что попал сюда из другого мира, но помню о нём всего лишь какие-то обрывки. К примеру, в том мире — всего одно солнце. И луна — тоже одна. Как и почему я переродился в Ардане — тоже не помню, — я усмехаюсь самому себе. — Вы первая, кому я об этом рассказал, учитель.
Эяла молчит, раздумывает, видимо, над моими словами.
— Если это правда, тогда это объясняет, почему ты не похож на обычных детей, — наконец, говорит наставница.
— Ну, другого объяснения у меня всё равно нет. Да и я склонен верить своим чувствам.
— Но это не объясняет, почему твой левый глаз, как у кадиров. Ты ловко уклонился от ответа, но и я не промах, — она улыбается, и эта тёплая улыбка внушает доверие.
— Может, потому что я светлый, но лишь наполовину? А на другую — тёмный. Ты способна управлять стихией, наставница, а я — нет. Чёрный огонь, белое пламя… — это тьма и свет, изменённые через стихию. Я не галамир, учитель, но и не кадир. Меня защищает пламя Риданис. Мой путь озаряет свет Сэнасера. Я стою в тени Райшенис.
Наставница замирает, смотрит на меня округлившимися глазами. Останавливаюсь и я.
— Твоя аура… — выдыхает она.
— Подозреваю, что больше ты не пыталась её рассмотреть после нашего разговора в горах о моём имени.
— Я никогда такой не видела! Кто же ты, Гиртан? Кто ты на самом деле?
Несмотря на все опасения и предостережения Талгаса, мне всё равно хочется рассказать Эяле о себе. Возможно, она не станет рассказывать обо мне светлым сородичам, зная, что мне покровительствуют боги.
— Да я и сам не знаю, — уже в который раз за всю нашу беседу пожимаю плечами. — Самому интересно. Дитя Света и Тьмы? Но знаю, что ты уверена, что такое невозможно. Дети от союза тёмных и светлых всегда рождаются мёртвыми. Похоже, я исключение. Это вполне возможно, учитывая, что мне благоволят трое из четырёх богов.
— Или все четверо… — не сдерживается наставница.
Так даже лучше, так что не будем её в этом разубеждать.
— Всё может быть.
— Тогда я понимаю, зачем когти Даррата хотят тебя устранить. Ты опасен. Для них. Если позволить тебе вырасти и стать сильным, то… кто знает, — Эяла качает головой, усмехается, закрыв глаза. — Нет, это бред. Даррата не смогли одолеть объединённые силы людей, райканов и сэнайнов. Ты точно не справишься.
— Да я как-то и не горю желанием драться с Дарратом. Пусть будет как можно дальше от меня. Я просто хочу жить. Жить по возможности хорошо, спокойно, счастливо и чтоб ко мне не лезли всевозможные дураки, желающие меня прикончить.
— Тебе придётся убить всех этих дураков, чтобы исполнилось твоё желание, — Эяла качает головой, улыбается. — Ладно, пойдём. Нам с тобой ещё идти да идти.
Глава 17
Всего две ауры. Галамира и мальчика. У него она снова стала странной — чёрной с множеством движущихся прожилок света. А вот Талгаса нигде не видно. Прячется? Как бы там ни было, списывать со счетов этого райкана нельзя — уж слишком силён, опасный противник. Им должен заняться Одор, но нет увренности, что собрат по ремеслу справится с таким могучим воином, как Талгас.
Но надо рискнуть, так как мальчик сейчас наиболее уязвим; его сопровождает всего одна спутница — лучшего момента, чтобы похитить ребёнка, может и не быть.
Дэйше стоит возле одной из вездесущих тут скал, скрытый завесой тени и наблюдает за целью, которая с каждым ударом сердца всё ближе. Скоро, совсем скоро убийца предстанет перед королевой, успешно выполнив очередное задание… пусть оно и растянулось на целых восемь лет! Что ж, тем приятнее будет его завершить.
Дэйше достаёт из тени копьё.
Шэхар не собирается убивать галамира, только оглушить. Тёмные тоже чтут договор, заключённый со светлыми братьями и сёстрами.
* * *
Местность тут скалистая. Много всяких гигантских валунов, из деревьев — сплошь сосны: низкие, с толстыми корнями, кривыми стволами да раскидистыми кронами. Ну и кусты можжевельника повсюду — где-то гуще, где-то реже. Даже если не доберёмся до стоянки, тут полно укромных мест, в которых можно обустроить временный лагерь
