метро не работает, а по Кутузовскому шпарит грузовик, набитый вещами выше бортов. Среди вещей — какая-то баба с безумными от страха глазами. Грузовик рвется из столицы к окраине. На улицах надолбы, рвы, укрепления.
Как раз в эти дни в отряд за ним приехал отец. Долго не разговаривал, сказал: «Собирайся!»
— Куда это? — не понял Виктор.
— Ты в спецшколу подавал заявление?
И только тут Виктор вспомнил про спецшколу. Да, в конце 7-го класса он хотел поступить в военно-морскую спецшколу, прошел медкомиссию. Но теперь война, и существует ли эта школа? Оказалось — существует. И приказ о его зачислении уже состоялся.
— До Красносельской доберешься? — спросил отец.
Школа располагалась там.
— Доберусь.
— Тогда давай, двигай…
И он двинул. Потом была учеба, эвакуация в Ачинск, в Куйбышев. Позже школу перебросили на Каспий, и курсант Любимов ходил матросом на пароходе «Шаумян». Перевозили лендлизовские, американские грузы из портов Ирана.
В 1943 году закончил спецшколу и был направлен в Баку на подготовительный курс перед поступлением в военно-морское училище.
Зиму проучились, а летом 1944 года — распределение по училищам. Он выбрал Военно-морское имени М. В. Фрунзе.
После училища и службы на флоте были высшие академические курсы разведки и трехлетняя работа в США, в вашингтонской резидентуре.
Мюрат, узнав, что Любимов морской офицер, работал в США и знает методы работы ФБР, облегченно вздохнул. Сказал, что рад видеть собрата по оружию. Моряки и летчики всегда были близки по своей натуре. Позднее Мюрат признался: он окончательно успокоился, узнав, что Вик не имеет дипломатической неприкосновенности.
В ходе дальнейшей многолетней работы они успешно использовали возможность переходить с одного языка на другой и с дружеского «ты» на более официальное и почтительное «вы».
Так началась их совместная деятельность. Впереди было почти два с лишним года напряженной работы. Мюрат оказался прав: вместе съели они соли не один пуд.
Москва. Центр. Васильеву.
«На первой встрече с Мюратом найдены общий язык и взаимопонимание, установлены дружеские, доверительные отношения. Встреча продолжалась три с половиной часа. Мюрат предложил называть друг друга по имени — Чарли и Вик.
Мюрат производит впечатление умного, слегка язвительного, хорошо разбирающегося в военно-политической обстановке человека. Очень дружески настроенного к нам.
В нем хорошо сочетаются смелость с осторожностью, словесная бравада с бдительностью. Он категоричен в решениях, но соглашается с хорошо обоснованными доводами.
Мюрат — человек, требующий заботы, внимания. Очень ранимый в вопросах службы. Болезненно переживающий, когда затрагиваются вопросы его офицерской чести.
Понимает важность и ценность своей деятельности в наших интересах, но твердо придерживается принципа: оценку этой работы, как моральную, так и материальную, должно давать (а не забывать) командование Вооруженных Сил СССР».
Лютов. Париж.
Этот отчет ждали в Москве с нетерпением и некоторой тревогой. Мюрат был не просто ценным агентом парижской резидентуры, он был суперагентом номер один.
Старший офицер, полковник штаба НАТО в Западной Германии, имевший доступ к самым секретным документам Североатлантического альянса. К тому времени он три года работал на советскую военную разведку. Достаточно сказать, что в марте 1962 года Мюрат указом Президиума Верховного Совета СССР был награжден высшим орденом нашей страны — орденом Ленина.
В архиве ГРУ сохранился документ, в котором дана такая оценка деятельности Мюрата: «В 60-е годы, в период сложных международных отношений и большой напряженности, значение самоотверженного труда Мюрата трудно переоценить. Его работу и ценность информации можно сравнить только с информацией Зорге или источника Люци из группы Ш. Радо. А возможно, и выше, ибо от Мюрата в Центр поступала достоверная документальная, а не аналитическая информация.
Выполняя наши задания, Мюрат сильно рисковал своей жизнью, жертвовал благополучием семьи и личным положением, в привычном ему, высшем буржуазном обществе, считая СССР своей второй Родиной».
Виктор Любимов был уже третьим оперативным офицером, которому предстояло взять на связь Мюрата. Центр прекрасно осознавал огромные возможности своего агента и дорожил ими. Важно было умело принять Мюрата и превратить его потенциальные возможности в реальные дела.
Его ценили, о нем заботились. Но это не принесло счастья — он потерял семью, от него ушла любимая женщина, да и жизнь этого талантливого агента закончилась трагически. Почему такое случилось? Это тема нашего дальнейшего разговора.
Он всегда был душой компании
А теперь вернемся к нашим героям — к Мюрату и Любимову. Знакомство с Мюратом было установлено в 1958 году, а зачислен в сеть источников советской военной разведки он был в 1959 году.
Его деятельность заслуженно получила высокую оценку командования Вооруженных Сил СССР и руководства страны. Тем не менее в вопросах связи, конспирации, взаимопонимания и результативности были немалые проблемы. Корни этих проблем зиждились в характере самого Мюрата, а также в недоработках наших оперативных офицеров.
Да, характер у Мюрата был не сахарный. Порывист, энергичен, смел. Но ему явно не хватало терпения и аккуратности. На службе в НАТО он привык руководить, принимать самостоятельные решения. Приказам сверху подчиняться умел, но всякий раз оценивал эти приказы с собственных позиций. У него были свои представления о безопасности и конспирации. Мюрат искренне считал, что ситуацию в НАТО и в стране он знает лучше, чем его советские друзья. Он не любил «умных», инструктивных встреч в тихих, уютных уголках пригородов Парижа, считая свое появление там неестественным. Мюрат предпочитал более оживленные улицы центральной части города, полагая, что может объяснить беседу с военно-воздушным атташе СССР случайной встречей. По этому поводу он неоднократно дискутировал со своим первым руководителем полковником Алексеем Лебедевым. В результате возникала путаница, в каком же месте они должны в следующий раз встретиться. Срывы встреч происходили как по вине одного, так и другого.
Личные отношения Лебедева с Мюратом тоже складывались весьма своеобразно. Они были близки по возрасту, оба участвовали в войне с Германией, и тот и другой — боевые пилоты. Герой Советского Союза, военно-воздушный атташе СССР во Франции Александр Иванович Лебедев и Мюрат воевали на разных фронтах, но небо у них было одно. И друзей боевых они теряли, и фашистские самолеты сбивали.
Мюрат был летчиком-истребителем, сначала пилотом, потом командиром эскадрильи, лично уничтожил 5 самолетов противника. Правда, особенно этим не хвастался, считал, что пять сбитых немецких машин — маловато.
Военно-воздушного атташе СССР во Франции Героя Советского Союза Алексея Ивановича Лебедева в кругах французских летчиков знали хорошо. Вот как о нем вспоминает полковник в отставке Иван Лазарев, в ту пору служивший инспектором ГРУ: «Французская резидентура была очень активной. Номер один резидентура. По крайней мере, в Европе.
А Алексей Иванович
