не обязательно. И да, он действительно не может похвастаться отвагой. Как подсказывает память Ярослава, всегда был подпевалой рядом с Тарасом.
Оглядываю Данила с ног до головы и хмыкаю:
— Помогать не собираюсь.
— Да, понимаю… Просто…
— Тебе никто, кроме тебя самого, не поможет. Перестань общаться с этим насекомым. Займись спортом. Научись преодолевать страх и расти над собой. Тогда всё получится.
Данил не отвечает. Я закидываю одежду на плечо и отправляюсь в кровать. Сигил сам себя не начертит. Успеваю перед сном создать ещё кусочек очередного символа, а потом энергия кончается, и я засыпаю.
Утром, отправляясь на занятия, вижу в коридоре Порохова. Григорий торопится и идёт прямо на меня.
— Здорово, — с улыбкой протягиваю руку и неожиданно получаю кулак в лицо.
Вспышка, и перед глазами всё плывет. Чуть не падаю, на рефлексах создаю печать Исцеления. Гриха хватает меня за воротник и впечатывает в стену. Приближает искажённое гневом лицо к моему и рычит:
— Конец тебе, Котов!
Глава 14
Врубаю духовный доспех, одновременно отправляя ману на усиление мышц. Разбиваю захват и отталкиваю Порохова. Он сжимает кулаки и встаёт в стойку. Тоже активирует доспех. Не тороплюсь готовиться к драке, спокойно стою лицом к Григорию, опустив руки.
Утром в коридоре полно людей. Все спешат на уроки, в том числе преподаватели. Свежая утренняя смена интернатской гвардии на постах. Так что стычка незамеченной не остаётся: охранники тут же торопятся к нам, раздвигая людской поток. Зеваки собираются вокруг, соблюдая осторожную дистанцию.
Только Порохову на всех плевать. Бросается вперёд. С трудом ускользаю от стремительной двойки, а вот заряженный боковой приходится принять на блок. Сильно! На тренировочных спаррингах Гриха не лупил с такой мощью.
В ответ не бью. Разрываю дистанцию и спрашиваю:
— Да что случилось, Порох?
— Не называй меня так! — ревёт он и снова кидается в атаку.
— А ну стоять! — подбежавший охранник хватает его поперёк корпуса, второй цепляет меня за плечо.
Григорий вырывается и снова пытается меня ударить. Гвардеец не даёт, и тогда Порохов внезапно наносит ему удар локтем с разворота, прямо в челюсть. Мужчина падает на задницу, ошалело хлопая глазами. Со всех сторон раздаётся изумлённый возглас.
Ни хрена себе. Чем я так серьёзно разозлил Пороха, что он не просто кидается на меня с кулаками, но и готов разбить морду охраннику?
Тот, что держит меня, срывает с пояса дубинку и собирается врезать Григорию. Что-то ситуация совсем перестает быть веселой. Прыгаю гвардейцу на спину, хватаю за рукав, не давая нанести удар. Подбегают ещё несколько гвардейцев, и Порохова всё-таки скручивают. Меня просто припирают к стенке.
— Ошалел совсем⁈ — тот, который получил по зубам, бьёт Гриху в живот и тут же шипит от боли.
Доспех Григорий так и не снял, так что охранник сделал хуже лишь себе.
— В подвал его! — рявкает. — Под стражу! Доложить начальнику охраны и директрисе. Ишь, боец!
— Я до тебя доберусь, Котов! — злобно зыркает на меня Порох. — На тренировке увидимся!
— Да без проблем, — пожимаю плечами.
Меня допрашивают, пытаюсь выяснить, в чём была причина драки. Рассказываю всё, как есть. Подошёл, попытался ударить. Почему, зачем — понятия не имею.
Звенит звонок, и коридор приходит в хаотическое движение. Зеваки быстро разбегаются по кабинетам. Меня тоже отпускают. Иду не спеша, раздумывая — действительно, в чём причина такого поведения Грихи? Мы вроде стали друзьями, и нет никаких причин бить мне морду.
Верней, причина-то наверняка имеется, только я её не знаю. Ну, ничего. Как и сказал Порох, на тренировке увидимся. Не думаю, что ему запретят туда ходить — максимум, приставят охрану, чтоб ничего не учудил. Всё-таки лучший спортсмен интерната, ему весной на Кубке Сибири выступать.
На полпути к кабинету вспоминаю, что обещал утром увидеться с тренером. Что у нас там первым уроком? Геометрия? Да плевать на неё. С геометрией у меня нет проблем, иначе не смог бы составлять печати и с идеальной точностью чертить сигилы в духовном пространстве.
Резко меняю направление и тороплюсь в спортзал. Мне потом предъявят за прогул, конечно, ну и ладно.
Хенрикович у себя в кабинете. Если можно назвать кабинетом скромненькую комнатку, заставленную разным спортивным инвентарем. Удивительно, что в этом тесном пространстве Бернард находит возможность тренироваться. Он при мне ставит на пол пудовые гири, встряхивает руками и запрыгивает на турник.
— Доброе утро, тренер! — сообщаю о своём прибытии.
— Котов, — не глядя на меня, отвечает Бернард и шумно выдыхает, делая очередной повтор. — Фуф! Ты почему не на уроках?
— Так ведь мы договорились встретиться.
— Сядь.
Не хочу я сидеть. Отыскиваю взглядом разминочные гантельки по три кэгэ и делаю разведение рук. Когда тренер спрыгивает с турника, кладу гантели на место.
— Дверь закрой.
Слушаюсь и тайком ставлю печать Тишины. Она требует постоянной подпитки, но ничего, на такую маленькую комнату много не надо. То, что собирается рассказать мне Бернард, не для чужих ушей.
Он вытирает лицо и плечи полотенцем, не отрывая от меня колючего холодного взгляда, и говорит:
— Что, понравилось вчера в клетке?
— Не особо, ваша светлость, хотя виды были любопытные, — вспоминаю, как Зореслава ходила по крыше, светя своей крепкой попкой.
— Ты про Зарю, что ли? — морщится тренер. — Осторожней с этой бабой. Она там всех бойцов перетрахала. Хрен знает, какой букет может передать.
— Какой ещё букет?
— Про венерические болезни слышал?
— А-а…
Нет уж, с этим у меня проблем никогда не будет. В прошлой жизни получил пару раз букетики, и теперь у меня железное правило. Печать Обеззараживания до и после полового акта — обязательно. Это, кстати, ещё и делает моё семя пустым.
Впрочем, вчера Зореслава всё равно приняла его туда, откуда дети не рождаются…
Ох, что-то небоскрёб зашевелился. Надо завязывать с воспоминаниями.
— Ладно, давай о делах, — Бернард падает за стол и скрещивает мощные руки на груди. — Садись давай, в ногах правды нет.
Послушно опускаю задницу на низкую табуретку. Тренер и так выше меня на две головы, а на этой сидушечке я совсем лилипут.
— На, угостись, — Хенрикович достаёт из ящика стола большую грушу и бросает мне. — А пока рот забит, слушай.
Ловлю фрукт и сразу же откусываю. М-м, вкуснятина. В меру твёрдый, сочный. В Эринде груши не росли, а здесь я их раньше не пробовал.
— Как ты уже понял, я в том подвале частый гость, — говорит Бернард. — Но не по своей воле. Подробности тебе ни к чему, вот суть: я должен много денег плохим людям и возвращаю долг в той клетке.
— Угм, — киваю, впиваясь зубами в грушу.
— Чтобы всё вернуть,
