не будет угодно его расторгнуть? Клянешься ли Двадцатью Шестью, что будешь любить, уважать и заботиться о своей нареченной?
— Да, — кивнул Вератор.
— В таком случае скажите богам и людям о своих намерениях.
Сидзука вытянула шею и отчеканила, глядя на Вератора:
— Я, Фурукава Сидзука, перед богами и людьми беру тебя в законные мужья.
Вератор стиснул ее ладонь, и также произнес:
— Я, Вератор, перед богами и людьми беру тебя в законные жены.
— Слова были произнесены и услышаны мною, свидетелями и всеми Двадцатью Шестью, — раскинул руки иерофант. — Во славу божию, для радости…
И тут Сидзука вздрогнула. Плохо скрываемый восторг на ее лице сменился паникой, сменился ужасом. Она замерцала, заколебалась…
— Он призывает!!! — завизжала невеста, перебив жреца.
Вератор вцепился в ее руку. Стиснул так, что побелели костяшки, а на пальце засиял Перстень Дружбы. Всю свою силу волшебник бросил на удержание, всю энергию дружбосети направил в одну точку.
— Продолжайте! — рявкнул Майно опешившему иерофанту. — Быстрее!
— …для радости небес, ради счастья всего живого, да будет свершен сей союз!.. — затараторил тот. — Персты к сему прилагаю, объявляя, что вот, да бьются отныне два сердца как одно!..
— Я не могу… — прохрипел Вератор, глядя, как бледнеет, призрачнеет Сидзука. — Он сильнее…
Гости загомонили, кто-то резко вскочил. Майно и Звиркудын стиснули плечи Вератора, присоединились к цепочке. Оба фамиллиарщики, они направили другу всю свободную ману, дали столько энергии, что хватило бы на что угодно… но ее все равно не хватало! Сидзука все еще под властью демолорда, а отец Ульведиус не успевает закончить речитатив!..
И тут в почти растворившуюся ладонь невесты просунулась другая ладошка, крохотная. Вероника серьезно посмотрела на Сидзуку и сказала:
— Ниухади.
Что-то будто лопнуло. Невидимое, неощутимое — но по всему поместью прокатился беззвучный звон. Тяга ослабла, Сидзука перестала исчезать, и обливающийся потом жрец торопливо завершил:
— …И что боги соединили — того никому не разъединить!
Напряжение спало. Гости стали перешептываться, переглядываться. Лахджа подхватила на руки Веронику, гадая, заметил ли кто ее… штуку.
Вроде бы никто, слишком быстро все произошло. И брак заключен, таинство свершилось. Иерофант облегченно снимает церемониальную шапку.
Только внутри что-то кричит: ни кира еще не кончилось! Самое худшее только предстоит… и, возможно, прямо сейчас!..
— Ну или нет, — сказала Лахджа через минуту, поднося бокал ко рту.
И вот тут грянуло. Где-то за деревьями беззвучно треснула Кромка, и присутствующие невольно вздрогнули. Большинство гостей были волшебниками, и они, конечно, почувствовали такое возмущение в эфире.
Лахджа тоже вздрогнула. Ее «гхьет» подвергся вторжению. Хальтрекарок не сумел прорваться в сердце усадьбы, но объявился где-то совсем рядом и теперь стремительно несется сюда. Секунда, другая… и изгородь сотряслась. Даже отсюда видно, как задрожала земля и колыхнулся воздух. Бесчисленные печати и барьеры, что годами накладывали они с Майно, подверглись нешуточному испытанию.
Но выстояли. Даже демолорд не сумел прорваться. Их накладывали в первую очередь против одного конкретного демона — именно того, который теперь в них ломится.
— ЛАХДЖА!!! — раздался безумный рев, и над изгородью вздулась громадная туша. Заплескались бесчисленные языки и щупальца, лапы заскребли по живой стене, срывая плющ и сминая цветы. Все заволокло скверной, дорожка растрескалась и задымилась, а растения мгновенно сгнили.
От гнева хвост Лахджи пошел волнами. Она так долго и старательно все это приводила в порядок, а этот смрадный призрак прошлого испортил все в одно мгновение.
Сидзука прижалась к Вератору, Мамико спряталась за них.
— Ой, кажется, началось Пятое Вторжение, надо поспешить, — сказал Локателли, набирая канапе. — Да будет барьер.
Над изгородью мыльной стеной замерцал купол. Он тут же содрогнулся — Хальтрекарок ударил в него всей своей бешеной злобой, — но выстоял.
— ЛАХДЖА-А-А! — повторил демолорд.
— Кто-то что-то сказал? — насмешливо произнесла демоница. — Плохо слышно! Мы установили кучу экранов против незваных гостей!
— А я вот все равно прорвался, — гордо воскликнул Инкадатти.
Гости, поначалу перепугавшиеся, стали облегченно посмеиваться. А Лахджу взял кураж — когда еще за ее спиной будет стоять половина ученого совета Мистерии?
— Это ты-ы-ы!.. — заревел Хальтрекарок. — Кто еще осмелился бы?! Ты-ы-ы! Камень в моем ботинке!..
— Ты не носишь ботинок, — заметила Лахджа. — Думаю, это потому, что ты так и не разобрался, как завязывать шнурки.
Среди гостей раздался смех. А Хальтрекарок пришел в такую ярость, что барьер поплыл. Локателли нахмурился и вскинул руку, добавляя энергии.
— Верни мне ее! — проскрежетал зубами Хальтрекарок.
— Слушай, а ты помнишь, что тебе запрещено являться сюда во плоти? — заметила Лахджа.
— Только если я не являюсь пострадавшей стороной! — злорадно воскликнул Хальтрекарок. — Ах-ха-ха-ха!.. Вот ты и попалась!.. Подружку вытащила?! Похитила МОЮ собственность?! Теперь я вас обеих выпотрошу! Я зна-а-ал, я жда-а-ал!..
Лахджа невольно изумилась. Он что, в самом деле знал и ждал?.. Это была такая комбинация с его стороны? Хитрая ловушка, в которую она угодила?
Да нет, не может быть. Наверняка он просто сейчас делает вид, что все так и было задумано.
— Что ты знал?! — крикнула она. — Думаешь, я сама сняла с нее твою печать?! Это просто произошло у меня дома! Просто потому, что я никому не препятствовала!
— Отговорки! — выкрикнул Хальтрекарок.
Барьер продолжал мерцать и трещать, а за ним метался искаженный силуэт. Демолорд словно бился в дверь гигантским плечом. Лахджа на мгновение ощутила себя несчастной женщиной, к которой ломится пьяный бывший.
Тем временем волшебники закончили короткое совещание. В общем-то, подобное происшествие предусматривалось, а некоторые здесь на него даже рассчитывали. Таалей Драмм уже развертывал длинный свиток, а Артубба срывал обертку со своего свадебного подарка.
— Вот! — гордо воскликнул он, демонстрируя огромную вазу. — Мой звездный час! Мэтресс Чу, не окажете ли честь?..
О, тут было много волшебников. И многие умели обращаться с демонами.
— Сидзука, жена моя! — неожиданно сменил тактику Хальтрекарок. — Слышишь ли ты меня?! Выйди ко мне, не слушай эту подлую, коварную змею, что пригрел я когда-то на своей груди! Она лжет тебе, обманывает! Она использует тебя, лишь бы лишний раз ужалить меня своими ядовитыми клыками!
— Я не буду ему отвечать, — прошептала Сидзука Вератору, нашаривая за пазухой бластер.
— Почему, любовь моя?! — разнеслось над всем лесом. — Ответь мне!.. вернись ко мне!.. вернись сейчас же!.. ИЛИ Я ТЕБЯ СОЖРУ!!!
— Ладно, коллеги, я предлагаю что-то с этим сделать, — сказал Локателли, беря еще одно канапе. — У нас тут прорыв из Паргорона, пятая степень угрозы. Действуем согласно протоколу. Мэтр Сарразен, мэтресс Чу, я на вас полагаюсь. Мэтр Артубба, откройте вазу. Мэтр Драмм, подстрахуйте нас. Мэтр Дегатти, вы готовы?.. Да будет…
Но прежде, чем он взмахнул рукой, Хальтрекарок выкрикнул:
— Хорошо!.. хорошо, Сидзука, я дарую тебе
