Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
Коняга посопел немного, повздыхал, повернулся мордой ко мне, недовольно поджав губы и глядя мимо меня в крепостную стену. Мол, хрен с тобой, потерплю твое присутствие. Но не более того.
Добрыня протянул мне яблоко. Шепнул:
– Дай. Если возьмет, значит, признает.
Я дал. Конь равнодушно покосился на меня, фыркнул еще раз, но яблоко схрумкал.
– Вот и хорошо, – сказал богатырь. После чего протянул мне кожаный кошель с лямками для ношения на поясе.
– Бери, это твое.
Я распустил разноцветный шнур, стягивающий кошель, заглянул внутрь. Понятно. Мои трофеи – серебряное с золотыми прожилками перо Алконост, прозрачный почти до невидимости глаз Сирин, алый, словно налитый кровью коготь Гамаюн.
– Благодарю, что сохранил, дядька Добрыня, – сказал я.
– Не за что благодарить, – хмыкнул богатырь. – Нешто мы разбойники какие, чтоб чужое добро воровать?
Подошел Васька Долгополый, протянул руку.
– Ты не серчай, ежели что. Кто старое помянет, тому глаз вон. У нас тут к новым людям доверия немного. Но к тебе более вопросов нет, богатырь. Ежели доведется, заезжай к нам на заставу, всегда рады будем.
Я пожал жесткую ладонь, намозоленную рукоятью меча. Сказал:
– Понимаю. Благодарю за приглашение.
Больше ничего не сказал, так как Васька мне не нравился чисто по-человечески. Его жест я принял, но, думаю, с этим воином мы вряд ли когда-либо подружимся.
– За коня не переживай, теперь будет слушаться тебя и без плети, – сказал напоследок Долгополый. – Добрыня у нас ведун, слово звериное знает.
Это я уже и так понял. Но кивнул Ваське – благодарю, мол, за пояснения – и уселся в седло.
Конь и правда слушался. Мы с Ильей выехали за ворота заставы, которые перед нами распахнули дружинники, после чего богатырь придержал своего тяжеловоза и достал из ножен меч.
– Это для чего? – поинтересовался я.
– А ты собрался без воды и провизии более сотни поприщ на коне скакать? – усмехнулся богатырь. – Кабы до Киев-града была отсюда дорога прямоезжая да накатанная, то и ладно б, за полдня неспешно доехали. А лесами, болотами да буераками из нашей глухомани два дня будем плестись. Но можно и побыстрее.
Меч у Ильи был крутой. Я на свой не жаловался, однако оружие Муромца реально впечатляло. Вроде в ножнах меч как меч, ну подлиннее обычного, типа, кавалерийская версия. Но когда богатырь его достал, показалось, что клинок длиной метра два, не меньше. Причем он стремительно наливался светом изнутри, будто раскалялся сразу добела, излучая при этом нестерпимое для глаз сияние.
Зажмуриться я не успел. Илья взмахнул мечом, словно хотел разрубить горизонт надвое, – и опустил оружие быстрым, неуловимым для глаза движением.
И рассеченное пространство поддалось, затрещав, будто натянутая холстина, которую распороли острым лезвием. Знакомо, кстати. «Бритва» моя тоже так же работала, правда, не столь впечатляюще. И разрез был поменьше, как раз одному человеку пройти. Здесь же Илья не поскупился, рубанул от души, в результате получилась «кротовая нора» существенных размеров, портал, в который запросто мог проехать конный всадник даже таких габаритов, как Муромец.
Ну, мы и проехали. Богатырь впереди, я следом, наблюдая, как катаются желваки на красном лице Варяга. Время от времени пленник с трудом поворачивал голову в мою сторону и глядел на меня глазами, черными от ярости. Один раз даже плюнул, но плевок, само собой, не долетел.
Я вздохнул.
Странные существа люди. Ну проиграл, бывает. Чего беситься-то? Лучше силы сэкономить, подумать о том, как выпутаться из неприятного положения, и, придумав, реализовать план. Нет, исходить на плевки в сторону победителя, конечно, можно, только выглядит это довольно нелепо, как попытка расковырять пальцем кирпичную стену, встретившуюся на пути. Стене пофиг, а палец или сотрется до кости, или вообще сломается, если ковырять слишком усердно.
Кстати, выехали мы из портала на холм, с которого открывался довольно интересный вид.
В полутора километрах от нас находилась возвышенность – то ли огромный холм, срытый наполовину, то ли, наоборот, искусственно насыпанная огромная земляная «подушка», на которой раскинулась большая крепость с довольно высокими стенами, метров в шесть-семь высотой, сложенными из стволов толстенных деревьев. Поверху стены были крыты двускатными крышами, под ними – бойницы.
Башни тоже имелись, метров по десять каждая высотою. Перед стенами – неширокий ров с водой и подъемным мостом, через тот ров перекинутым. Кстати, так себе ров. Задумка, наверное, была широкий да глубокий вырыть, но, видать, что-то пошло не так, потому что получилось, то получилось. Если хорошо разогнаться, перепрыгнуть преграду можно запросто. Вряд ли такой ров станет серьезным препятствием в случае хорошо спланированного штурма.
В целом Киев-град выглядел как улучшенная и значительно увеличенная копия богатырской заставы – строили по тому же принципу. Масштабно, конечно, но до европейских каменных замков далеко – хотя, базара нет, для них еще и рановато. Просто я почему-то думал, что Киев при князе Владимире был белокаменным, и, по ходу, ошибся.
– Вот, считай, и приехали, – сказал Илья, однако, как мне показалось, без особого воодушевления.
– Что так невесело? – поинтересовался я.
– Узнаешь, – отозвался богатырь. – Тут же на княжьем подворье все благородных кровей, куда ни плюнь – в боярина попадешь. А я – из простых мужиков. Да и ты пришлый, без знатных знакомцев в Киеве, значит, смерд, а то и вовсе холоп. Потому и не люблю я в стольный город ездить без особой надобности. Каждому, кто косо смотрит, в рыло не дашь, хотя очень хочется. А сдерживать себя не люблю, но тут – приходится.
Сказанное мне не понравилось. Машинально я положил ладонь на рукоять меча, ощутив при этом тепло, от нее исходящее, почти жар. Эх, не пришлось бы обнажать клинок, свои ж вроде тут люди, чай, не печенеги…
Кстати, косые взгляды я ощутил еще по дороге в Киев – ехали мы не спеша, с достоинством, а вокруг раскинулись поля, на которых работали крестьяне. Некоторые вообще на нас внимания не обращали: поди, возле столицы постоянно катаются туда-сюда вооруженные люди, от которых ничего хорошего ждать не приходится. Но некоторые разгибали спины и смотрели нам вслед примерно так, как глядел на меня пленный Варяжко. Дай топор такому селянину да скажи, что ему ничего не будет, – бросится не раздумывая. Понятное дело, для местной знати эти люди – «черная кость», мало чем отличающаяся от домашней скотины. Захотят – сапогом в морду заедут, захотят – убьют, а после заплатят малую виру и тут же забудут о том, что сделали. В средневековье вообще жизнь простого люда стоила немного, а до изобретения Европейского суда по правам человека была еще без малого тысяча лет.
– Слушай, а как ты до Алатырь-камня добрался? – сменил неприятную тему Муромец. – А то как-то в суете расспросить не успел.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
