class="p1">Марго понимала, что изнасилования ей уже не избежать, тело ее предало, оно ещё не отошло от удовольствия и ей не подчинялось, поэтому сопротивляться она не могла, слез уже тоже не было и она смотрела безжизненным взглядом в облезлый потолок, молча принимая свою участь.
Исмаил ещё несколько раз провел головкой члена по ее половым губам, растирая влагу и стал пристраиваться ко входу во влагалище. Рука по-прежнему скользила по груди, разминая ее и сжимая пальцами твердые горошинки сосков.
Марго почувствовала давление головки члена на половые губы и зажмурилась, ожидая проникновения.
Глава 29
Давид с Сашкой были на подходе, к дому, где горел маячок, показывающий местоположение Марго, когда услышали хриплый женский не то хрип, не то рык. Внутренности обожгло жаром, кровь стала поступать сильными толчками по венам. Сердце бешено загрохотало в груди.
– Не торопись, нужно посмотреть, что снаружи, – остановила Давида Сашка, увидев, что тот резко дернулся вперёд.
Они быстро переглянулись, Сашка приникла к оптическому прицелу и бегло осмотрела территорию.
Затем дала Давиду знак, чтобы он обходил дом слева, а сама стала обходить его справа. Они быстро обошли дом и вернулись ко входу.
Сашка показала входить после нее, ступая неслышно, открыла дверь. Они резво прошли через гостиную, Сашка показала, что идёт на кухню, а Давид отправился в спальню.
Увидев бандита со спущенными штанами, и свою малышку под ним он буквально озверел. Резким рывком стащил бандита и повалил на пол. Сам навалился сверху, нанося удары без разбора.
– Убью, сука.
Сашка примчалась в комнату, услышав рев Давида. Быстро оценила ситуацию и кинулась к кровати, на которой лежала полуголая сестра.
Достала нож из ножен и перерезала стяжки на ногах, резко натягивая на нее штаны. Затем разрезала стяжку на руках и крепко прижала к себе беззвучно рыдающую сестру.
На полу Исмаил, уже пришедший в себя блокировал удары Давида.
– Примчался, сучонок, – успевал разговаривать между ударами, – помешал нам, девочка только один раз кончить успела.
Давид взревел раненым быком и стал наносить удары ещё сильнее. Мысли о том, что этот грязный скот прикасался к его стрекозе разъедали мозг словно кислота.
Исмаил перестал сопротивляться. Его лицо превратилось в кровавое месиво. Конечности не шевелились, но остановиться Давид не мог.
– Тащи его на улицу, не здесь, – услышал сквозь шум в ушах голос Сашки.
Поднял глаза и увидел свою малышку в объятиях Александры, она уже была одета, руки посинели и опухли в том месте, где была стяжка, лицо опухло с одной стороны и покраснело, очевидно ее ударили по этой щеке. Губы растрескались, лицо отекло. Ее вид причинил ему нестерпимую боль, он резко отвернулся, смотреть на ее расхристанный вид не мог.
Выволок бандита на улицу и привалил к стене дома. Приложил палец к шее, там, где должен был биться пульс. Пульса не было. Удовлетворения от убийства этой мрази Давид не почувствовал, ему хотелось оживить его и убить ещё раз.
Давид присел на крыльцо, отбирая руки о пучок травы, костяшки были сбиты до мяса. Сжав со всей силы траву в руках, сцепил зубы, чтобы не зарычать подобно раненому медведю. Опустил голову на грудь.
Дверь сзади тихонько отворилась и на крыльцо вышли девчонки. Сашка поддерживала Марго, обняв за плечи.
– Давид, уходить надо, иди первым, мы тихонько пойдем сзади.
Давид поднял на них глаза, хотел что-то сказать и не смог, в горле стоял ком. Он осознал свою вину перед ней, что она оказалась здесь. Ответить ничего не смог, только кивнул, подхватил винтовки и отправился в сторону зелёнки.
Шли медленно, ноги Марго слушались не всегда, Сашка старалась ее поддерживать. Давид мог бы понести ее на руках, но боялся причинить боль своими прикосновениями и физическую, и душевную.
Он часто оборачивался, глядя как она шагает, с трудом переставляя ноги, и вспоминал, как она бегала в горку. Из-за него с ней случилась эта беда. Снова подставила себя, чтобы спасти его. Вина давила на плечи стопудовой гирей, грудную клетку сжимало так, что и вдохнуть было тяжело.
Как вымолить у нее прощение он не знал. Права была Ольга Викторовна, не пара он ее дочери, не сможет он ее счастливой сделать.
Сашка связалась с дядей, как только смогли выйти из потенциально опасной зоны. Кратко обрисовала ситуацию и попросила их забрать. Подполковник принял координаты их местоположения, и пообещал через пару часов прислать вертолет. Попутно отчитался, что Егор с ребятами уже в части.
Расположились на большой поляне, ожидая вертолет. Девчонки на краю зелёнки, а Давид ближе к скалам, что были на другой стороне. К Марго он подойти не мог, к ногам как будто свинцовые гири привязали, и язык не поворачивался нужные слова произнести.
Так и сидел, привалившись к скале, прожигая ее взглядом. Под этой скалой зрело решение тяжёлое, которое возможно вырвет из груди его сердце, но поступить по-другому он не мог.
Он военный, у него долг перед родиной. Он всю жизнь рисковать жизнью будет, а Марго не сможет остаться в стороне. Пойдет за ним в любое пекло, не для нее это, она звезда, чемпионка. Погубит он ее, поэтому должен отступиться.
В вертолет Давид грузился последним, приняв окончательное решение за них двоих, так и не ответив на вопросительный взгляд Марго, которым она одарила его в вертолете.
Глава 30
Через 4 месяца
– Нет, ну что вы за непроходимые дурынды? Это все от отца, – с досадой вещала Ольга Викторовна.
– Конечно, куда нам, до кандидатов наук, – отозвался отец.
– Ты- то хоть не начинай, – свела брови к переносице мама.
– А чего ты на бедных детей накинулась? – не остался в долгу отец.
– Какие тебе дети? Ничего, что у одной уже почти двое детей, и у второй скоро пополнение привидится, а мужиков на горизонте ни у одной, ни у другой я не наблюдаю.
– Можно подумать, что мы внуков сами не вырастим, – спокойно парировал отец.
Девчонки наблюдали за этими препираниями молча. Знали, что пока мама с папой ведут как они сами говорили "дискуссию" вмешиваться бесполезно.
Мама же горячилась не без повода, и отчитывала их не просто так. После операции по спасению Егора они вернулись домой не сразу. Неделю провели в госпитале у Сакуляна, Марго приходила в себя и залечивала раны, а Сашка дежурила у постели Егора, который был слаб как котёнок.
Через неделю они улетели к маменьке в Москву, где через месяц оказалось,
