тайник, спасатели бросились в тоннель. Там никого не было. Вернувшись в подземный тайник, Флегонт осветил его фонариком. В углу, где были вмонтированы скобы, друзья увидели на полу три человеческих тела, распластавшихся одно на другом.
Двое полураздетых - убитые урки. У обоих головы залиты кровью. Третий - Вадим.
Сердце у Флегонта сжало тоской:
- Это я, братцы… я виноват! Зря покинул его… Вдвоем мы бы отбились от бандитов…
Но тут Вадим пошевельнулся и тихо застонал.
- Жив! Жив он, братцы! - обрадовался Флегонт. - Слава тебе господи! Несите его через трубу к реке и на берег. А я побегу в медпункт.
* * *
В тот же вечер ввиду чрезвычайных обстоятельств управляющий трестом «Дворецстрой» Линовский приказал опечатать железную дверцу в цокольной стене Храма, установив возле нее круглосуточную охрану. Вход в трубу из подземного помещения к Москве-реке заложили кирпичной кладкой, наземное отверстие с чугунным люком замуровали.
За самовольное вторжение в подземелье Флегонта арестовали. Только вмешательство начальника Управления строительством Дворца Советов В.М. Михайлова* помогло освободить его, и он отделался лишь устным выговором.
[* Михайлов В.М. (1894-1937) - с 1933 года начальник Управления строительства Дворца Советов в Москве. В 1937 году безвинно репрессирован, 29 сентября расстрелян. В 1956 году приговор от 26 сентября 1937 года отменен и дело за отсутствием состава преступления прекращено.]
У Вадима оказалась серьезная травма головы и сломанная ключица. Его положили в больницу. Но едва придя в сознание, он смог все-таки рассказать, что видел и слышал в подземелье, оставшись один.
Следователь еще до показаний Мостовикова установил, что оба уголовника убиты одинаково - выстрелами из револьвера на близком расстоянии в теменную часть головы.
Убийца стрелял через открытый люк, когда по скобам поднимались на поверхность сначала Сиплый, потом Щурок. Настоящие имена их вскоре были установлены. Они значились в досье МУРа опасными налетчиками, бежавшими из мест заключения. Но кто такой Архитектор - третий сообщник, главарь в банде и вероятный убийца Сиплого и Щурка, оставалось неизвестным, несмотря на самые энергичные поиски.
Бердникова за неумение действовать оперативно сняли с должности заместителя начальника отряда вооруженной охраны и перевели вахтером в городок строителей Дворца Советов на Малые Кочки.
При допросе он энергично оправдывался, доказывал, что сразу после сигнала Морошкина принял необходимые меры: отправил одну группу охранников на берег Москвы-реки, а другую послал искать вход в подземелье. Однако из-за того, что Флегонт убежал, толком не пояснив, где расположены вход в подземные тоннели и труба, охранники потеряли много времени на поиски. Потому, мол, их и опередили рабочие, подоспевшие первыми к месту происшествия.
Понижение в должности Семен Гаврилович переживал тяжко. Напомнил начальству, что он участник гражданской войны, громко уповал на торжество справедливости, грозил, что будет жаловаться.
Через несколько дней Вадим почувствовал себя лучше, и врачи разрешили товарищам навестить его. Первыми в палату пришли Флегонт и Валентина. Они рассказали о том, что говорят о происшествии на стройплощадке, о ходе следствия.
Друзья еще раз припомнили все, что видели в подземелье и что каждый из них пережил после того, как расстались. Ни Вадим, ни Флегонт не сомневались, что Сиплого и Щурка застрелил Архитектор. Но кто он? Также было не ясно, откуда Архитектор узнал, что его «компаньоны» в подземелье обнаружены. Кто мог ему сообщить об этом?
И еще странно: почему никто из охраны стройки не слышал, как Архитектор стрелял из револьвера? Правда, люк находился в самой отдаленной от помещения охраны стороне, но все-таки в тихий вечерний час выстрелы, наверное, можно было бы услышать?
После ухода Флегонта и Валентины, взволнованный разговором, Вадим долго не мог успокоиться. До позднего вечера он продолжал сопоставлять факты и строить разные догадки.
Первоначально Архитектор, Сиплый и Щурок могли проникнуть в подземелье через вскрытый алтарный вход, пока он не был опечатан, или через замаскированный чугунный люк. И в том, и в другом случае попасть в подземелье можно было только с территории бывшего Храма. Значит, кто-то из банды работал или работает во «Дворецстрое»? Или… свободно входит через проходную? Но тогда преступники были бы связаны с охраной территории? Случайно ли охрана проявила в тот вечер такое удивительное ротозейство? А хитрый и усердный Бердников оказался вдруг таким недотепой?
К утру Вадим попросил врача срочно передать работавшему во «Дворецстрое» следователю записку, в которой рекомендовал выяснить два вопроса.
Первый - С КАКОЙ ИЗ ГРУПП ОХРАННИКОВ ОТПРАВИЛСЯ БЕРДНИКОВ НА ЗАДЕРЖАНИЕ БАНДИТОВ? Второй - КТО ИЗ ОХРАННИКОВ И ГДЕ ВИДЕЛ БЕРДНИКОВА ВО ВРЕМЯ ОПЕРАЦИИ?
Врач до конца дежурства уйти из больницы не мог. Он послал с запиской студента-практиканта. Тот по молодости рассказал в проходной стройплощадки «Дворецстроя», где в тот день оказался Бердников, что он идет к следователю с запиской от больного Вадима Мостовикова.
Пока практикант добрался до следователя, Бердников со стройплощадки исчез. На квартире его тоже не оказалось. В комнате все было разбросано, печка-голландка забита сажей и обгорелой бумагой. В золе уцелели клочки ватмана. На одном из них обнаружили фрагмент чертежа Храма Христа Спасителя. Тогда к следователю подключили опытного работника московского отдела милиции Алексея Ефимова, который несколько лет назад занимался загадочным убийством в «Теремке».
Ефимов обнаружил на одном из клочков буквы «Н.М.», какими Никита Мостовиков помечал свои чертежи. Выстраивалась правдоподобная версия: матерый преступник тогда проник в дом Никиты Мостовикова, чтобы завладеть синей папкой с чертежами Храма Христа Спасителя.
У следователя были дополнительные вопросы к Вадиму, но встречу с ним на время пришлось отложить. На шестой день пребывания в больнице у него неожиданно появились симптомы отравления: тяжесть в голове, головокружение, позывы рвоты с расстройством кишечника, общая слабость. Были ли это последствия травмы, полученной в подземелье, или «болезнь археологов», наступающая вследствие длительного пребывания в затхлом, удушливом подземном тоннеле, врачи определить не могли.
Вскоре удалось установить, что Семен Гаврилович Бердников преступником не был. Он умер в 1920 году в полевом госпитале в Умани от тяжелых ран. Документы на имя Бердникова выкрал Архитектор, находившийся в том же городе, где скончался Бердников, когда узнал о том, что у его малолетней племянницы Вали Любимской умерли родители, проживающие в Москве, и не осталось никого из близких. Пробравшись в Москву под видом дяди, Семена Гавриловича Бердникова, самозванец поступил на работу под этим именем в отдел охраны на строительство одной из московских теплоэлектростанций. Позднее, узнав о сносе Храма Христа Спасителя, перешел в охрану «Дворецстроя» для того, чтобы иметь доступ к подземелью Храма, - это совершенно очевидно. Но
