Судорожно втягивая воздух, прижимаюсь лицом к тонкой шее и замираю, чтобы восстановить не только дыхание... Приходится заново запускать все системы, ибо я с этим оргазмом, видимо, все-таки умер.
Глава 24
…он рожден доминировать, а я – покоряться…
© Варвара Любомирова
Когда Кир поднимается и смотрит сначала на свой окровавленный член, а потом и мне между ног, хочется зажмуриться и исчезнуть с лица Земли. На пару часов, минимум. Пока он перестанет злиться. А в том, что Бойка сердится – нет сомнений. Взгляд, которым он на меня смотрит, является первым тому доказательством. И потом… Когда я, красная и смущенная, покрываюсь с ног до головы мурашками, Кир вдруг хватает меня и переворачивает на живот. Одна пятерня вжимает мое лицо в подушку, а другая… хлестко опускается мне на задницу.
Это больно и оскорбительно. Кожа в месте удара вспыхивает огнем, а потом этот жар стремительно ползет по всему моему телу.
Давление исчезает. Я оборачиваюсь, готовая возмутиться. Но, едва вижу Бойку на ногах, теряюсь. Он дрожит. Всем своим сильным и мускулистым телом. Крупно. Лихорадочно. Выразительно. Грудь высоко и часто вздымается. Он будто задыхается. Шатается, словно пьяный.
Столь яростные переживания я вижу у Кира впервые. Они потрясают и сотрясают меня. Видимость замыливается слезами. Я распахиваю губы, чтобы вдохнуть и не сорваться на рыдания. Беспомощно наблюдаю за тем, как Бойка натягивает штаны и, подхватив сигареты, вываливается из комнаты, так больше ни разу не взглянув на меня.
Как только остаюсь одна, тело пробивает какой-то заряд. Подскакиваю с кровати и, обтираясь краем простыни, принимаюсь суматошно приводить себя в порядок. Результат не вызывает удовлетворения, и я оказываюсь вынуждена примириться с мыслью, что придется потратить время на душ. Минут пять-семь, но все же теряю. После принюхиваюсь к висящему в ванной халату, он кажется мне чистым – пахнет порошком. Накидываю и вдруг у зеркала застываю.
Именно сейчас, с опозданием, догоняет понимание – это произошло. У нас с Бойко был секс. В груди становится горячо, хлипко и щекотно – пробуждается жар-птица. Ликуя, сыплет вниз живота горящие перышки.
Отмирая, приказываю себе пошевелиться. Мне волнительно и страшно. Я не могу предположить, что Бойка может мне сказать. И не знаю, что сама буду ему говорить. Иду, полагаясь лишь на внутреннее чутье.
Где тут можно курить?
Выхожу на улицу, но на крыльце никого не обнаруживаю. Шагаю в темный двор. Огибаю дом и, наконец, нахожу Кира. Не просто вижу его, первым делом слышу затрудненное и громкое дыхание – Бойка атакует турник. Скорость, с которой он раз за разом подтягивается, свидетельствует не столько о его силе и впечатляющей выносливости, сколько о том, что он все еще на пределе эмоций. Очевидно, пытается с ними справиться, выкладываясь физически.
– Кир… – зову, все еще не определяясь с тем, что ему сказать.
Но говорить и не приходится. Едва Бойко слышит мой голос, он будто срывается с той точки контроля, на которой так отчаянно пытался удержаться. Спрыгивает на землю и устремляется ко мне.
Быстрый, безумный, горячий и мокрый. Схватив меня, крепко стискивает и толкает к стене. Надсадно дыша, всем телом прижимается. Острее всего контакт с его влажным лицом ощущаю. Остальное притупляет толстый махровый халат. Пока Кир не дергает его полы в стороны. Вскрикивая от неожиданности, имею неосторожность столкнуться с ним взглядом. Содрогаюсь первый раз от того огня, что горит в его глазах. Второй – когда прижимается к моему голому телу своей мокрой грудью.
Пот крупными каплями стекает по его коже. Это должно ощущаться грязно и отвратительно. Но… Меня, напротив, резко охватывает возбуждение. Оно гудит во мне, искрит и приводит к дробному замыканию.
– Зачем ты пришла? – рвано выдыхает Бойка.
Ответа не ждет. Обвиняет и набрасывается на мой рот. Прихватывает, будто кусает. Часто вздрагивая, не могу сдержать тягучий стон удовольствия. Кир его пьет и отзывается более грубыми звуками. Ловлю эти пульсирующие животные рыки, глотаю и, жадно сминая его губы, требую добавки. Виляя, в мой рот входит влажный и горячий язык. Принимаю его, ласкаю своим, отражаю страстное трение, кусаю. Последнее словно какой-то отмашкой служит – Бойка, демонстрируя свое силовое превосходство, полностью завладевает моим ртом. Суматошно курсирует по моему голому телу ладонями – лапает, сжимает, ласкает, сминает. Сначала я становлюсь мокрой от того, что пропитываюсь его потом, а затем меня и саму бросает в жар. Натуральным образом лихорадит.
Будучи напряженным и твердым, словно скала, Кир тоже продолжает дрожать. Именно от этих импульсов меня качает сильнее, чем от своих собственных. Носит, словно корабль в шторм. Накрывает с головой. А я даже не пытаюсь спасаться. Я наслаждаюсь каждой секундой.
– Черт возьми… – вырывается у меня ошарашенно, едва Бойка отрывается, чтобы восполнит недостаток кислорода. – Черт возьми… – ничего иного я сказать просто не в состоянии, но и молчать не могу.
Это, вероятно, тот момент, когда чувства настолько переполняют, что хочется выкрикивать ругательства. А из ругательств я владею только этим.
Кир же, утыкаясь губами мне в шею, расстегивает брюки. Его хриплые выдохи задевают кожу физически. Раздражают и воспаляют ее. Я еще что-то то ли лепечу, то ли пищу. Он снова смотрит мне в глаза – припечатывает своей похотью. Скользит ладонями по моим бедрам, подхватывает под ягодицы и вскидывает меня вверх, зажимает своим телом у стены.
– Будет… больно… – предупреждает с очевидным сожалением и входит.
Я вскрикиваю, заливаясь на эмоциях слезами. Бойка выскальзывает и, выбивая у меня дух, с оглушающим стоном вновь загоняет член до упора. Замирает, тяжело дыша. Не знаю, как ему удалось взять эту паузу. Чувствую, что горит он, как зверь, желающий разорвать меня в припадке голода.
Постанывая, дрожу, когда Кир, вместо того, чтобы трясти из меня собственное удовольствие, с каким-то диким трепетом скользит ладонями по моему телу. Прихватывает губами мой подбородок, лижет губы и, не переставая вибрировать от сумасшедшего возбуждения, целует.
Я расслабляюсь. Острая боль притупляется. Снова меня топит удовольствие. С Бойко по-другому быть не может. Упираюсь затылком в холодную шершавую стену дома и стону, без стеснения показывая, что мне приятны его прикосновения и поцелуи.
– Давай… – шепчу задушенно.
И Кир начинает двигаться. Столько в нашем языке существует слов, но не подобрать правильных, чтобы описать все чувства, что вызывает у меня этот процесс. Это ведь не просто секс. Много-много больше. Уникальная близость, полное единение, безграничная любовь. Даже когда Бойка срывается и заряжает серию жестких толчков, это ощущается потрясающе. Такова природа – он рожден доминировать, а я – покоряться. Химия, которую рождает этот контакт, усиливает все имеющиеся чувства. Они разрывают нас и склеивают в одно нерушимое целое.
