их мирное спокойное дыхание. Ей было жаль, что скоро их покой обернётся кровавым кошмаром, но помочь она не могла.
Первые волки стали разбредаться по селению. Самки остановились на окраине, напряжённо прислушиваясь и озираясь. И вот тишина была прервана. Зазвенели разбитые стёкла, затрещали хлипкие двери дачных домов. Первые сонные голоса, возмущённые и неокрепшие, сменились воплями страха и боли. Эти звуки нарастали, увеличивались в геометрической прогрессии по мере того, как стая продвигалась от дома к дому. Замолчала музыка. Загалдели мужчины. Слов не разобрать, но по интонации понятно, люди удивлены, насторожены, но ещё не поняли, что происходит. Загудела машина, кто-то завёл мотор. Возможно, люди пытались уехать, сбежать. Мужские голоса приблизились. Послышались крики и ругань. Грянул ружейный выстрел, один, второй, третий. Заскулил, умирая один из волков. Протяжно завыла стая.
«Кого-то убили! Надеюсь, что Барвина! Хотя нет, не может нам так повезти!» — хаотичные мысли наполняли голову Инны. Ветер принёс с собой сладостные ароматы свежей крови. Она звала, манила. Хотелось сорваться с места и бежать туда. Присоединиться к бойне, рвать несчастных острыми зубами. Но человеческая сторона не давала. И они покорно сидели, ожидая, когда всё прекратится.
Послышался топот ног, мужчина бежал в их сторону, тяжело дыша. Волчьи глаза хорошо различали его массивный силуэт. От него пахло потом и страхом. Серая тень метнулась стрелой, ударила в спину сильными лапами. Убегавший, издав нечленораздельный вопль, распластался на земле. Большой серый волк впился зубами жертве в плечо. Крик страха сменился криком боли. Волк стал рвать плоть, тряся головой, утробно рыча. Человек боролся, пытался вырваться, сбросить с себя чудовище. Подоспел ещё один оборотень. Его челюсти сомкнулись на шее упирающейся добычи. Из горла мужчины донеслись булькающие звуки. Кровь хлестала из раны, окрашивая яркими каплями его одежду, землю, траву и волчьи морды.
Когда звуки стали стихать, волчий вой прекратился, остались лишь отдалённое бормотание, да тихий плач переживших эту ночь людей, самки сбросили волчьи личины и не торопясь отправились в посёлок. Вокруг царил погром и разрушения. Окна домов выбиты, двери выломаны. Лежал на боку, вращая колёсами, перевёрнутый автомобиль. На его дверце и разбитых стёклах алели кровавые брызги. То тут, то там встречались обезображенные изъеденные волками тела. Мёртвые, переломанные, окровавленные они мало напоминали людей, которыми были при жизни. Пустые дома, свободные от обитателей, оставались нетронутыми. Они стояли мирно, смотря на царящее безумие своими целыми тёмными окнами.
Стая собралась около одного из добротных домов. В тусклом свете фонаря поблёскивала потная обнажённая кожа. В центре круга сидело шесть человек. Четверо мужчин, изрядно потрёпанных, с разорванными боками и конечностями, но всё ещё живых. Пленные стонали, испуганно озираясь, зажимали раны, пытаясь остановить кровь. Один человек был без сознания. И две женщины. Явно незнакомые, но уже сроднившиеся перед лицом неминуемой погибели, они обнимали друг друга, словно ища защиты. Словно это объятия могли спасти их, отгородить от чудовищ. Одна из них была молодая и очень симпатичная, с короткими покрашенными в розовый цвет волосами. Шортики и топик не могли скрыть стройную, подтянутую фигуру. Таких Барвин любил, такие были ему по душе. Обратит, сломает, поиграет и выбросит. Вторая женщина оказалась старше, ей было чуть за тридцать. Фигуристая, пышная, но не толстая. Со светлыми волосами до плеч и огромными, невероятно яркими голубыми глазами. «С этой можно попробовать…» — про себя отметила Инна.
В стороне валялось сражённое пулями тело мужчины. Калиб, это был Калиб, один из самых верных и рьяных последователей Барвина. Инна невольно улыбнулась от удовольствия. «Не Барвин, конечно, но тоже неплохо!»
— Я о чём вас просил, недоноски, суки, шавки драные! — горланил Барвин. — Вы зачем столько подходящих людей насмерть загрызли. Шесть человек и всего! Всего две бабы! И это весь улов?
— Они Калиба убили! — огрызнулся Венц.
— Молчи, сука! — Барвин ударил молодого оборотня кулаком в лицо. Тот пошатнулся, ошалело вращая глазами, из разбитого носа потекла кровь.
— Что Барвин, детки не слушаются? — съязвила Агата.
— И ты молчи, не доводи меня! — сквозь зубы проговорил вожак стаи. Руки его в очередной раз сжались в кулаки. Самки напряглись, готовые к драке. Но Барвин отступил.
— Предлагаю пока остаться здесь. К утру эти, — он указал рукой на раненых мужчин, — обратятся. А с бабами развлечёмся и тоже обратим. Я первый! — при этом он внимательно смотрел на Агату. Но ни один мускул не дрогнул на лице белой волчицы.
А ночь тем временем продолжала сиять звёздами. И неведомо им далёким было о человеческих горестях и печалях. Дул прохладный ветерок. Лес полнился и искрился жизнью.
Глава 10. В пропасть
Дни тянулись медленно, ползли, вязли в однообразии и рутине. Вот уже и июнь перевалил за середину. Лето вроде только началось, а уже стремилось быстрее сбежать из этих мест.
Дел у Марии было немного. Драконы сейчас не сильно нуждались в её способностях. Если Надежду часто просили кого-нибудь вылечить, а Вику перенести или доставить, то она прозябала в бездействии. Виделась пару раз с Мариной, и это оказалось тяжело и болезненно. И лицо будто бы то же и фигура, а человек абсолютно иной, чужой, незнакомый. Промелькнуло, правда, однажды что-то родное. Глаза у Марины странным образом потеплели, лицо изменилось, и девушка стала прежней. Мгновение, наваждение прошло, и перед ней опять была чужая и незнакомая женщина.
Чаще они общались втроём. Выбирались на крышу или тайный балкон, с бутылкой вина и вкусной едой. Сидели, болтали ни о чём, мечтали, наблюдая, как закатное солнце медленно клонится к горизонту, и меняет краски небо. Иногда к ним присоединялся Райан. Драконы были очень заняты, но Вика всегда находила способ украсть своего любимца. До этого момента Мария общалась с ним редко, а теперь поняла, что синий дракон ей нравится. Один раз к ним даже присоединился Ленд. Он теперь жил на три дома, в замке и в своих тайных убежищах, в одном из которых прятал и учит молодого мага. Миргон передавал всем привет, и девушки поймали себя на мысли, что соскучились по парню. С Редом они не пересекались, хоть в чём-то красный дракон сдержал слово, больше не навязывался, не беспокоил.
В замке теперь стало многолюдно, сначала Марию это удивило, но потом, постепенно она привыкла к снующим туда-сюда людям, гомону и суете. Днём было легче, а ночи казались одинокими и холодными. И вроде она вернулась в родной мир, домой, но это не принесло ей счастье. Теперь она принадлежала этому городу, стала такой
