святое. Сейчас сбегаю ещё в кладовую — у меня как раз от неё ключ имеется — и перенесу сюда всё отобранное у Китара имущество.
Сделал. Мечи мага, остальное оружие, рюкзак… Парень сильно удивится, когда откроет глаза. Даже представить себе не могу, о чём он подумает. Впрочем, это неважно. Мне нужно, чтобы мальчишка смог удрать из заваленного трупами особняка, забрав свои вещи и оставив записку. Пусть потом, не найдя тело Коня, записывают телохранителя Ангуса в сообщники. Ложный след даст мне фору как минимум в день, а большего мне и не требуется.
Найденная у мальчишки записка-послание последним штрихом ложится на заваленный добром стол. Я закончил. Через полчаса Китар придёт в себя. Времени у него тоже будет с избытком. До рассвета здесь никто не появится.
Теперь в порт. Там мне тоже предстоит поработать. Переоделся в чистое, сунул в вещевой мешок ещё одну запасную рубашку, собрал на кухне себе в дорогу провизии — и через калитку на спящую улицу. Спешки нет — прогуляюсь пешком. Да и конный привлечёт к себе куда больше внимания. Маршрут выстроил так, чтобы по возможности идти к цели тёмными тихими переулками. Патруль, попадись мне такой на пути, замечу раньше, чем дружинники обнаружат меня. Относительно сложная часть операции позади. Дальше всё будет просто.
***
— Собирай своих. Пацан у хозяина.
Отыскать в порту Зиму проблем не составило. Я знал, где расположен его наблюдательный пост. Остальных миньонов Ангуса, расставленных седым по округе, тот мне сам приведёт.
— Пришёл-таки… — удивился напарник Коня. — Считал его умнее. Ну, что же. Нам меньше работы. Свист, Зуб, дуйте за нашими, — приказал седой паре своих сподручных, что находились при нём. — Будем сниматься.
Старый склад, где расположился Зима, идеально подходит для задуманного мной. Глухие дощатые стены, амбарный замок на воротах. Про лаз, через который сюда забрались бандиты, никто, кроме людей седого не знает. Хоть торцом и выходит на улицу, ведущую к пристани — обзор из щелей наверху замечательный — а покрытые пылью бочки и ящики подтверждают, что пользуются этим хранилищем редко. Всё же порт — не самая важная инфраструктурная единица столицы. Сообщение по морю только с Порогом, а товарооборот там смешной.
— И, что душегубы? Сильно город шерстят?
Зима не догадывается, что не гильдию убийц сейчас нужно бояться.
— Не то, чтобы сильно, но к повозке по двое, по трое пойдём. Крупным отрядом не стоит палиться.
— Где оставил?
— На Плотницкой. Недалеко от Землянина в подворотне нас ждёт.
— Трактир спит уже?
— Не, гуляют ещё.
— То нам на руку. А пацан что? Живой пока?
— Шутишь? Чуть поспрашали — и сразу к Единому.
Разговор раздражал. Я, конечно, успел наловчиться общаться с напарником, но вероятность прокола на какой-нибудь мелочи никуда не девалась.
— Зуб? — переключилось внимание седого на протискивающегося внутрь мимо отодвинутой доски человека.
— Всех собрали, — сообщил миньон Ангуса. — Ну, живее, живее, — поторопил он влезающих вслед за ним в склад людей. — Чего дальше?
— Давай все сначала сюда, — махнул я бойцам.
Вместе с Зимой ровно дюжина человек набралась. Света здесь лишь немногим больше, чем в недавней казарме. Справлюсь запросто. Главное, чтобы никто не удрал. И опять же — необходимо избежать шума. Трупы планирую здесь и оставить.
— Важные вести принёс, — начал я, когда все собрались вокруг нас с Зимой. — Тут на суете дружные одного душегуба взяли. Знающим оказался. Сыскарь сразу к хозяину. Имена есть.
— Что за имена? — насторожился седой.
— Имена крыс.
И одновременно с произнесением фразы выскользнувший из моего рукава нож входит седому в глаз. В большинстве случаев — самая удобная точка для такого удара. При должной длине клинка смерть наступает мгновенно.
— Первое имя — Зима, — сообщаю я обалдевшим сподручным седого. — Ублюдок продался и нас всех продал.
Два новых резких удара — два трупа.
— Второе и третье имена — Зуб и Шнур.
Хорошо, что я успел за эти дни запомнить имена всех своих и Зимы подчинённых. Эти двое просто удобно стояли. Остаётся девять. Девять пока ещё не решивших как реагировать на происходящее растерявшихся дураков. Конь — босс. По идее, он знает, что делает. И хотел бы он всех перебить, уже всех бы прикончил. С даром ускорения это легко.
Вот только я не Конь, и дара у меня нет. Но об этом им знать не стоит.
— Мальчишка не убил Ханса. Всё было подстроено.
Слова отвлекают. Заставляют мысли моих скорых жертв идти не в том направлении. Бандиты отпрянули от меня. Часть из них продолжает пятиться. Но никто не бежит, не орёт, не кидается в бой.
— Среди нас ещё двое предателей.
Дружный вздох. Мне не нужно бросаться в атаку. Достаточно бросить ножи.
— Клей и Рыба, — озвучиваю я клички упавших бандитов. — Это всё. Крысы найдены и получили своё. Тащите трупы сюда, — указываю на место в паре шагов от меня, где сквозь широкую щель в склад пробивается свет. — Надо их обыскать.
И сколько облегчения в послушном бормотании и во вздохах бросившихся исполнять приказ дураков. Пронесло. Смерть приятелей — ерунда. Всё закончилось.
Нет. Ещё не закончилось. Трупы стянуты поближе к свету. Я вынул свои ножи из глазниц двух из них. Начинается обыск, которым заведует Свист. Народ скучился.
Раз! Раз! Раз! Семерых убить проще, чем дюжину. Особенно, если убить нужно быстро. Я управился за пару мгновений. Сработанно качественно — ни криков, ни стонов.
Теперь помыть руки, почистить ножи и ещё раз сменить рубашку. Гильдия убийц мне должна. Я сегодня им сильно помог.
Вылезаю из склада, возвращаюсь за оставленным недалеко отсюда мешком с припасами и, закинув его на плечо, иду к переулку, где за наваленными горой полусгнившими ящиками не так давно прятались двое бандитов Зимы. Подходящее место, чтобы скоротать остаток ночи.
Утром меня ждёт корабль, а через три дня Земля. Первый шаг к новой свободной жизни сделан. Прощай, Предземье! Прощай, сирота-Китар! Теперь я уж точно никогда не увижу мальчишку, что промучил меня больше года. Пусть звёзды будут благосклонны к нему. А меня ждёт Вершина и выход с этой проклятой планеты.
Гах Мада Фодж
Ещё только начинает светать, а на пристани уже собралась толпа низших. День отплытия. В этот день всегда так. Через час на корабль начнут пускать встающих на Путь, и у голытьбы, обступившей проход к спущенному трапу, появится шанс разжиться монетой-другой. Древняя, как камни выступающего в море причала, традиция — подавать милостыню, покидая Предземье, чтится не всеми, но каждый второй отбывающий
