позвонил своим бывшим товарищам по службе. И вскоре были развернуты полномасштабные поиски.
Меня вызвали на допрос. Долго мурыжили вопросами, на которые я и сама хотела бы получить ответы.
Сразу после меня к следователю зашел Руслан. Его тоже вызвали на допрос. Мы столкнулись в дверях. Потерянный и отрешенный, как будто находясь далеко отсюда, он молча прошел мимо, не обратив на меня внимания.
Папа так и ходил возмущаясь: "Ничего себе я отдохнул, съездил в круиз. Моя дочь разводится, внуков похитили и единственному кому обратилась за помощью кент из Москвы. А сам виновник упустившего детей пропал после допроса. И дозвонится нереально включен автоответчик.
Мама все это время моя поддержка, после известия она резко осунулась, но все равно отдает всю себя заботе о нас с папой. Отец еще держится, а я не знаю, где найти себе место, у отца один ответ — вестей никаких, остается только ждать, все розыскные мероприятия проводятся.
Пару раз звонила Катерина, моя помощница по делам фонда, но я не смогла даже вникнуть в суть ее финансовых проблем, перенаправив сразу в бухгалтерию. Если проблему можно решить деньгами, то это не проблема вовсе.
Яр пропал, от него тоже ни весточки. Стыдно звонить самой. Словно я навязываюсь человеку, которому не нужна. Он мне ничего не обещал, ну, кроме как найти детей. Обещание, которое так и не смог выполнить.
Тревожное ожидание и неизвестность мои спутники на этой дороге поиска правды. Кто и что хочет от моих детей? Отец постоянно держит связь с опером работающим над делом, но новостей нет уже два дня. А когда появятся неизвестно.
Я переехала к родителям, не знаю на какой срок, по крайней мере пока не решится вопрос с похищением мальчишек. Старая родительская квартира, что помнит мои юные годы, моя комната, на стенах которой до сих пор развешаны шпоры с логарифмическими функциями, молекулярная сетка воды на столе, когда-то я увлекалась сбором моделей из молекулярного конструктора. Я выросла, а увлечение кануло в забвение.
Мама зовет к чаю.
— Доча, все обязательно образуется, — успокаивает меня, придерживая за плечи, — ты же знаешь отца, он наизнанку вывернется, найдет наших мальчиков, она говорит все это, а у самой разве, что слезы не текут по щекам, сложно это очень — поддерживать близкого, когда у самой в душе зона апокалипсиса, все вымерло, лишь толстая жилка беспокойства пульсирует не давая спать ночами, нормально есть и жить.
Сажусь за стол. Мама разливает чай, теперь у нас с ней один чай на двоих — успокоительный сбор, иногда на троих, когда приходит папа и рассказывает нам новости.
Я, по началу, рвалась помогать в поисках, но отец резко обрубил, «мы сами справимся». Поэтому женская часть нашей семьи обеспечивает тыл нашему мужчине.
— Не переживай дочка, все образуется, вот увидишь, твой папа огого еще, он всех построит и заставит работать, да и Ярослав с ним, вот от кого не ожидали. — мама делает нарочито долгую паузу.
На имени Ярослав я оживляюсь, перевожу на маму вопросительный взгляд.
— Мааам! А почему я не знаю о таком «незначительном» факте?
Я то думала он слился, забил на все свои обещания и тупо бросил меня в самый ответственный момент.
— Ой, да что там рассказывать, — отмахивается она, резко начинает поправлять салфетницу на столе.
Смотрю на одинокие три салфетки кое как расправленные по ажурной салфетнице и перевожу на маму пристальный взгляд, не выдерживаю и отодвигаю ее подальше.
Мама вскакивает и достает новые салфетки из шкафчика и нарочито медленно и педантично начинает расставлять новую стопочку скручивая каждую конусами.
Я откидываюсь на спинку стула и складываю руки на груди. Жду. Знаю она не выдержит. Хочет рассказать, иначе даже не заикнулась бы.
Наконец она присаживается на стул, отставляя кружку, чай уже никому не интересен.
— Еще когда отец забирал тебя из того офиса, Ярослав любезно предложил свою помощь. — она многозначительно стреляет глазами, как бы намекая, это жжж не с проста.
Я придвигаюсь к маме поближе, давая повод для заговорщического тона, хотя на кухне, да и в квартире кроме нас никого нет.
— Ну и, дальше? — не выдерживаю маминых театральных пауз.
— Ну и, он в частном порядке помогает отцу в поисках. Вроде какой-то след отрабатывают, да больше я ничего не знаю.
— А мне почему никто ничего не рассказывает, это ведь мои дети! — всплескиваю руками.
— Так, отец не хотел заранее говорить, вдруг след окажется ложным.
— Мама! Я здесь сижу жду хоть каких-то новостей вместе с тобой, а ты утаиваешь такую важную информацию?
— Ой, все! Отец сказал сам все расскажет как вернется сегодня домой. Я ничего больше не знаю. — обиженно поджимает губы и чуть ли не плачет уже.
Порывисто обнимаю родную мамочку, что бы ни случилось а жизни, самых близких и родных нужно беречь, особо их чувства.
Я ухожу в свою комнату. Долго смотрю в окно. С высоты седьмого этажа хорошо видны позолоченные макушки деревьев, вставшие рядком вдоль тротуаров и дорог. В руках оказывается телефон. В списке вызовов первым номер Ярослава. Наплевать на неуместное чувство гордости и позвонить ему первой. Мешкаю, не могу пересилить себя.
Мама забегает в комнату, прислоняется к стенке, раскрасневшись и тяжело дыша.
— Ладочка, деточек наших нашли!
36
Отбрасываю телефон на кровать, подбегаю к маме.
— Мам ну ты чего? Держалась ведь.
— От радости, доча, от радости. — успокаивает меня мама. Знаю я такую радость, которая подкашивает не хуже беды.
Усаживаю маму в компьютерное кресло, а сама бегу за успокоительными.
Немного отдышавшись мама рассказывает:
— Детей нашли в вашем новом загородном доме.
Что? Как? Почему? Как это возможно?
— Все это время они находились в нашей загородном доме? Как это вообще возможно? — недоумеваю. — Почему Рус ничего не сказал нам? Почему нельзя было сообщить нам, чтобы мы не беспокоились и не поднимали шумиху. Я бы пережила их переезд, если бы знала, что это инициатива Руслана! И почему он сам скрывается? — столько вопросов вертится в голове. — Что это вообще за халатность и небрежность к чужим чувствам?
— Я и сама не знаю, милая. Это все, что сообщил мне твой отец, подробности он расскажет, когда привезет детей. За Руслана не могу ничего сказать, твой муж, как был для меня загадкой так и остался.
Маюсь, расхаживая по комнатам и выглядывая в окно, высматривая машину. Маму отпустило и теперь она готовит что-то вкусненькое на кухне. Как не уговаривала ее заказать хотя бы
