насильно. Но он теплил себя надеждой, что законопослушный мальчик, когда поймет, что все вокруг действительно считают его ненастоящим, если не сломается, то как минимум сядет в тюрьму. В конце концов, он мог взбрыкнуть, когда все было не по закону, но сейчас четко и почти беспристрастно опросив всех, Кингсли надеялся, что Поттер посидит в тюрьме и в расстроенных чувствах, просто скроется из Англии с которой в будущем не захочет иметь никаких дел. Идеальный расклад, для всех на самом деле.
На вопрос министра Магии Поттер лишь приподнял бровь и саркастически ухмыльнулся, легонько качнул головой в отрицательном жесте.
Никто этого не ожидал. Кингсли и старшие Поттеры начали переглядываться, они ожидали, что парень делал ставку на финальные свои слова, где он произнесет пылкую речь и повально повергнет всех на свою сторону. Это было логично и это было ожидаемо. Смысл опровергать речь каждого, если можно выступить в конце с заявлением.
— Что же сторона защиты не имеет никаких вопросов. Последнего слова подозреваемого, как я понимаю тоже не будет? — увидев кривую ухмылку на это заявление, Кингсли продолжил, — что же тогда присяжным, наверное, надо удалиться для вынесения вердикта… не надо? — увидел министр отрицательное махание головой Люциуса Малфоя, — что же тогда присяжные могут вынести вердикт прямо…
«Люциуса Малфоя?», — сбился на полу слове министр начав рассматривать поподробнее трибуны. Рассматривать и бледнеть. Абсолютно все присутствующие были одеты во что-то темно-официальное. Даже Мадам Бонус, которая обычно выбирает более пастельный цвет одежды. Большая часть была заполнена аристократами, де-юре Пожирателями Смерти, причем Кингсли не мог вспомнить хоть еще одного завалявшегося аристократишечку, которого тут не было. Это значит, что сейчас абсолютно весь высший слой общества тут. Хоть их никто и не звал.
Помимо всего прочего в толпе были и все, абсолютно все работники министерства, кто имел хоть какое-то влияние, разные дети, которые участвовали в войне и прочие понятные для Кингсли личности. Их он ожидал, их он приглашал, смущало его другое — их удивительно унифицированный стиль одежды и выражение лиц: нейтральное. Абсолютно.
Только Поттеры, Блэк, да пару Уизли с самим Кингсли хоть как-то выделялись на фоне темной, тихой и холодной толпы. Можно сказать несколько светлых пятен на фоне.
А еще Министр заметил, наконец, очевидный, но тем не менее не сходу, факт — репортеров нет. Никто, ничего не записывает, не пытается взять интервью и не смотрит хищным взглядом на всех вокруг. Это было уже не просто странно, это было можно сказать невозможно, но тем не менее, на лицо факт.
Все трибуны вмещали в себя огромную толпу, но ни единого звука за все время суда, не было. Это не первое дело Кингсли даже в качеств судьи и постоянно, на трибунах постоянно полно шума, поэтому хотя бы пару раз он всегда отстукивает молотком «тишину в зале суда», а тут вообще ни разу. Вообще ноль, хотя дело очень резонансное.
«Дерьмо» — подумал Кингсли.
Министр даже не обратил внимание на то, что Малфой по идее преступник, но его мало того, что не задержали так он спокойно выступает от лица присяжных.
Поттер же сидя с несходящей ухмылкой на лице, лишь растянул её еще сильнее, когда увидел осознание на лице Кингсли.
— Э-э-э, гм, о чем это я? Извините, отвлекся. Итак присяжные могут вынести вердикт прямо сейчас. Кто за то, чтобы признать Гарри Поттера виновным.
Ровно до этого момента Кингсли еще надеялся на лучшее.
— Ноль голосов, — тяжело сглотнув ставшую вязкой слюну, министр продолжил, — кто за то, что бы признать Гарри Поттера невиновным.
Абсолютно все руки, даже просто с зрительских трибун взметнулись вверх почти в один момент. Никаких выкриков, споров или еще чего-то, лишь одно выверенное движение рукой. Неожиданно вся эта темная масса стала как будто давить на Кингсли. Хотя по идее это Поттер сейчас должен чувствовать себя некомфортно, но он сученыш вполне себе спокойно тянул лыбу, даже не кинув взгляд на людей, которые вообще-то выносили ему приговор.
— Что же суд присяжных постановил Мистера Поттера невиновным, на сим…
Прервал Кингсли всего один приподнятый указательный палец от Поттера.
— Не думаю, что нам пора расходиться, — наконец-то хоть что-то сказал Гарри, — у меня есть еще пару вопросов, которые как я думаю, мы должны обсудить.
Парень говорил тихо, но четко и его глубокий голос разносился эхом по всему залу суда.
— Боюсь, эти вопросы мы будем обсуждать не сей…
— Сейчас, — перебил Поттер, — мы будем говорить прямо сейчас, Кингсли. Ты допустил слишком много ошибок на посту министра магии. Кто за то, что бы сместить Кингсли Бруствера с его поста министра Магии.
— Не несите чу… — начал было темнокожий депутат, но буквально заткнуло его то, что ровно как и минуту назад, почти все присутствующие подняли руку вверх, почти одновременно и мгновенно, даже не думая.
— Принято единогласно, — просто сказал Гарри, все еще сидя на месте подсудимого, — Кто за то, что бы избрать Гарри Джеймса Поттера на кресло министра магии.
Эхо последних слов раздалось в голове Кингсли.
— Это просто юридически невозможное решение! — отчаяно бросил бывший министр смотря на то, как в третий раз все присяжные и просто свидетели вскинули руки.
— Принято единогласно, авроры, увести бывшего министра в камеру временного заключения, — отдал приказ Том поднимаясь со стула присяжного и печатая каждый шаг, не спеша пошел к месту, где сидел Бруствер, которого уже под руки увели Авроры в темных одеждах.
— Итак за сим отныне Гарри Джеймс Поттер, — выделяя и смакуя каждое слово продолжил говорить Том, — вступает в должность Министра Магии Англии.
Наколдовав, поверх своего костюма, мантию должностного лица, выделяющую его из толпы и заявляющую об власти, точно такая же была у Кингсли, но для пафоса момента Гарри не хотел заставлять снимать его одежду, прежде чем вывести из зала. Полностью застегивать мантию Том не стал, лишь застежку вокруг шеи, поэтому выглядела она скорее как накидка, придавая некий шарм.
— Ну, где овации, друзья? — с фальшивым дружелюбием спросил Поттер, подходя к судебному пьедесталу.
Зал как по щелчку поднялся с мест и начал аплодировать при этом никто даже не издал и звука, просто холодные хлопки ладонями друг об друга.
Но даже это устраивало Волан-де-Морта, который под неискренние овации всей правящей верхушки Англии, пафосно откинул ту самую мантию и с почти безумной ухмылкой сел на главное кресло министра магии, на котором еще недавно сидел Кингсли.
— Люблю демократию, — растянув губы в хищной улыбке произнес Поттер.
Примечание к части
Э-э-э, пожалуй это конец. Я
