Словно ей нужно было напоминание о том утре в постели. Его хватке на клиторе. Как он заставил ее вытерпеть вибратор. Сделал ей больно. И довел до такого оргазма, что она чуть не умерла.
— Нет, — прошептала. — Я не хочу этого.
— Мне плевать, — прошептал он. — У тебя есть стоп-слово, если ты не сможешь этого выдержать.
Вибрации, кажется, внезапно подействовали, и Линдси охватил жар, а за ним и голод. Черт возьми, ей нужно кончить. Она поерзала, пытаясь приблизить вибратор к клитору. Если он остановится…
И он остановился. Кинув вибратор в пластиковый пакет, де Врис коротко улыбнулся сидящим за столом.
— Линдси не нравится демонстрировать свои гениталии.
Черт побери, как он об этом узнал?
Он задрал ей юбку и заправил подол за пояс, обнажая ее.
— Нет! Не делай….
— Линдси, не заставляй меня связывать тебя и выносить на сцену. — Эта угроза сломила ее сопротивление. Одной рукой все еще обнимая ее за талию, он развел ее ноги в стороны от своих, демонстрируя ее всем и каждому.
— Нет, — прошептала она, стыд окутал ее, как горячий воздух сауны. Она вспомнила равнодушный взгляд Виктора, словно была манекеном, а не женщиной.
Она закрыла глаза, когда де Врис пальцами развел ее половые губы.
— Мне понравилось смотреть на ее киску, когда я, наконец, заставил ее раздвинуть ноги, — поведал де Врис наблюдателям. — Видите, какие у нее пухлые половые губы? И мокрая киска, черт возьми, она становится все более влажной. Когда саба течет из-за тебя, это офигенно возбуждает, правда?
Его слова поразили ее, и она замерла. Она ему нравится… там внизу? Нравится смотреть на нее в том месте? Хор согласных голосов поразил ее еще больше.
— И клитор красивый, — продолжил де Врис, двигая пальцем вверх и вниз, заставляя бугорок затвердеть. — Не сдвигай ноги, чтобы я мог с ним поиграть.
Можно ли унизить ее сильнее? И все же она дрожала от удовольсвия. Ему нравится ее киска. Правда?
Он использовал ее же собственную влагу, чтобы увлажнить клитор.
— Хотя, честно говоря, разве вы видели когда-нибудь клитор, который вам бы не понравился?
Раздались согласные шепотки.
Может, женская киска вызывает такую же реакцию, как и грудь: мужчины слепнут и тупеют при виде груди, верно? Виктор не реагировал также, но… И все же Линдси не могла смотреть окружающим ее людям в лицо. Закрыв глаза, она чувствовала их взгляды на своих интимных местах, как царапины от заточенных ногтей.
— Но больше, чем от вкуса и вида, я получаю удовольствие от этого… — он потер пальцем клитор, разжигая в ней огонь, закручивающий спираль ее возбуждения. Его рука не давала ей сдвинуться с места. Она была так близка…
Господи, Линдси не хотела сейчас кончать. Нет, нет, нет.
Он взял ее руку, заставив, как и тогда, в постели, раздвинуть складочки в стороны.
— Покажи себя им. Если откажешься, откопаю зажимы, чтобы тебя раскрыть, и это все продлится куда дольше.
В ней боролись желание, гнев и унижение. Черт его побери.
Она не посмела убрать пальцы и услышала, как он довольно крякнул.
Линдси заставила себя взглянуть на сидящих за столом людей — восхищенную публику. Никто не отпускал злых комментариев по поводу ее уродства там, внизу. Заинтересованные взгляды были… возбуждающими. Не царапающими.
Восхищенными. Возбужденными.
У нее дрогнули пальцы.
Она услышала, как де Врис сказал:
— Жаклин, унижение может быть не только эротичным, но и действием, разрушающим защиту, которая мешает полноценной жизни сабы.
Он поцеловал Линдси в щеку.
— Ты такая молодец. А теперь вот что.
Вибратор опустился прямо на клитор, удерживаемый его решительной рукой, и ее понесло прямо к оргазму, не давая ни единого шанса сказать хоть слово. Тело, крепко обхваченное его рукой, задергалось, а сквозь шум в голове она услышала свои собственные задыхающиеся крики.
Сердце стучало в бешенном ритме, она судорожно глотала воздух. Когда она прижалась к нему, в прострации и удовлетворении, воздух разорвал звук треска от сцены позади них. Там завизжал сабмиссив. Он кричал снова и снова. Затем опять раздался треск.
У Линдси все расплылось перед глазами. Пистолет в ее руках дернулся, и в ушах звенело от выстрела. Между ее пальцами текла кровь, липкая, горячая и отвратительная, а Виктор бился в конвульсиях. Его глаза стали совершенно пустыми. Она пыталась закричать снова и снова, но ни один звук не мог вырваться из ее онемевшего горла.
Дюйм за дюймом она погружалась в зыбучие пески кошмара, не способная найти выход и сбежать. Темнота сомкнулась над ней.
Твою мать. Де Врис в удивлении уставился на сабочку. Из теплой и вздрагивающей от удовольствия пышечки она превратилась в оледеневшую куклу с застывшим лицом. Ужас исказил красивые черты лица, при этом ее взгляд был направлен… в никуда.
Триггер. Он нажал на триггер, к которому был не готов, потому что… потому что он идиот.
— Линдси, — позвал он командным тоном. — Посмотри на меня, девочка.
Она не двинулась.
Он взял ее за подбородок и повернул к себе.
— Смотри. На. Меня, — последнее слово он рявкнул.
Она моргнула. Затем еще раз. Затем вздрогнула и посмотрела на него загнанным взглядом. Господи, как же он облажался. Глядя ей прямо в глаза, он опустил ее юбку вниз, прикрыв ее, и развернул так, чтобы она оказалась сидящей у него на руках. Он серьезно навредил ей и оказался совершенно к этому не готов.
Конечно, еще до того как в первый раз замутить с ней, он пробежался по записям, хранившимся на ресепшне: список ее запретов, медицинская информация, предпочтения. Там не было ничего про триггеры или прошлые травмы. Тем не менее, ему нужно было снова все это с ней обсудить. А он болт на это положил.
Прижимая ее к себе, он взглянул на зрителей, увидев потрясенных сабмиссивов. Более опытные Домы, включая Итана, хмурились. Они понимали, во что он вляпался. Де Врис поднялся на ноги.
— Если вы нас
