«Семь раз отмерь, один раз отрежь».
— Ты спросишь, а как же нынешний вечер? Я сумел просчитать девяносто пять процентов того, что должно было случиться, и на этой основе составил план действий. Однако не побеспокоился об оставшихся пяти процентах — и именно в них, как оказалось, фигурировала эта Мишель, решившая потренироваться в стрельбе. А должен был предвидеть и это.
Узколицый покачивался, сидя на корточках.
— Это вроде как Ловкач.[13]
— Кто-кто?
— Моя бабка любила повторять: если у тебя что-то пошло не так, если случилось нечто неожиданное, то это работа Ловкача. Она его взяла из какой-то детской книжки, я уж и не помню какой. Ловкач вечно крутится рядом с тобой, высматривая, как бы навредить. Хочешь, считай это Судьбой или Богом, называй как угодно. Вот только Судьба преподносит тебе не одни лишь подлянки. Судьба может повернуть твои дела и в хорошую сторону. Подложит выигрышный лотерейный билет. Или заставит остановиться на желтый, хотя ты вроде собирался на него проскочить, и не даст какому-нибудь мусоровозу превратить тебя в сплющенный труп. Да и Бог справедлив и иногда воздает тебе по заслугам. Но не Ловкач! Он-то всегда приносит одни неприятности.
Льюис кивнул в сторону дома:
— Сегодня вечером он наведывался сюда.
— Ловкач… — с удовольствием повторил Харт.
— А иной раз просто сама жизнь такова, верно, Харт? Вот ты упустил эти свои пять процентов. И что? Все равно для нас сейчас лучше всего убираться отсюда подобру-поздорову, бежать и не оглядываться.
Харт встал и невольно поморщился от боли, случайно оперевшись на поврежденную руку, чтобы выпрямиться во весь рост. Глядя в сторону озера, он сказал:
— А теперь позволь мне, Льюис, рассказать тебе одну историю. О моем братишке… Моем младшем брате.
— У тебя есть брат? — Льюис отвернулся от дома. — У меня их двое.
— Наши родители умерли почти в одночасье. Мне тогда было двадцать пять, брату — двадцать два. Я стал для него чем-то вроде отца. Мы уже в то время занимались всякими делами, ну, ты понимаешь, о чем я. И вот однажды моему братишке дали поручение, нетрудное — подпольная лотерея. Он был там всего лишь курьером. Ему нужно было взять в одном месте деньги и доставить их в другое. Обычная работа. Я имею в виду, что тысячам парней приходится связываться с этим дерьмом каждый день, верно? И так по всему миру.
— Сущая правда. — Льюис внимательно слушал.
— Я тогда болтался без дела, вот и решил ему помочь. Мы взяли наличку…
— Это было в Милуоки?
— Нет. Мы выросли в Бостоне. Мы забрали деньги и собрались доставить по назначению. Но оказалось, что нас подставили. Крысеныш, руливший той операцией, решил нас прикончить и подсунуть копам наши трупы, кое-какие документы и чуток денег. Детективы были бы счастливы, что накрыли подпольный игорный притон.
— То есть из вас хотели сделать козлов отпущения?
— Именно. Мне чутье подсказало: что-то здесь не так. Мы сделали круг, тайком вернулись к месту, где нам вручили бабло, и подглядели, как они готовят расправу. Тогда мы с братом попросту сбежали. А через несколько дней я разыскал подонков, которых наняли, чтобы застрелить нас, и разделался с ними. Но их главарю удалось скрыться. Прошел слух, что он прячется в Мексике.
— Навел ты на него страху, — усмехнулся Льюис.
— Месяцев шесть я его искал, а потом бросил это дело. Но, как оказалось, он и не думал никуда уезжать и все это время сам разыскивал нас. В один прекрасный день он напал на моего брата и вышиб ему мозги.
— Ну, ни хрена себе!
Харт немного помолчал.
— Но, видишь ли, Льюис, это не он убил моего братишку. А я сам. Вернее, его убила моя лень.
— Твоя лень?
— Да, потому что через полгода я перестал искать эту мразь.
— Но шесть месяцев, Харт! Это ведь достаточно долго.
— А нужно было искать хоть шесть лет. Не в сроке дело. Необходимо либо завершать начатое на сто десять процентов, либо вообще не браться. — Харт покачал головой. — Ладно, какого черта, Льюис! Забудь. Позаботиться обо всем должен я. В конце концов, именно меня наняли на это дело. Тебя оно теперь не касается. Могу только сказать, что был бы рад, пойди ты со мной. Но раз тебе так не терпится вернуться в Милуоки, отправляйся прямо сейчас. Я на тебя зла не затаю.
Льюис продолжал раскачиваться на каблуках. Туда-сюда, туда-сюда.
— Можно задать тебе вопрос?
— Конечно.
— Что сталось с тем гадом, который убил твоего брата?
— Он продолжал наслаждаться жизнью… Еще ровно три дня.
Льюис надолго задумался. Потом, всем своим видом говоря: где наша, черт возьми, не пропадала, со смехом произнес:
— Назови меня идиотом, Харт, но я с тобой.
— До конца?
— Можешь не сомневаться.
— Спасибо, дружище. Это много для меня значит. — Они обменялись рукопожатием.
Потом Харт вернулся к своему «Блэкберри». Перевел курсор на ближайшую к тропе «Джолиет» точку и нажал на кнопку «Указывать направление». На дисплее почти в ту же секунду появился сигнал.
— Что ж, отправляемся на охоту.
Субтильный мужчина лет за тридцать по имени Джеймс Джейсонс сидел за рулем своего серого «лексуса» — слегка помятого и уже не нового. Он остановился на парковке компании «Великие озера. Контейнерные перевозки» на берегу озера Мичиган. Джейсонс с интересом наблюдал, как портальные краны разгружают с судов контейнеры. Потрясающее зрелище! Машинисты обращались с тяжеленными металлическими коробками словно с детскими игрушками — снимали с борта корабля и точнехонько устанавливали на платформу грузовика. А ведь каждый контейнер тянул тонн на двадцать, если не больше.
Джейсонса всегда восхищали чужие таланты, в какой бы сфере они ни проявлялись. Вечерний воздух наполнился грохотом. Прозвучал гудок, и мимо проследовал товарняк «Канадиен пасифик».
Дверь старой кирпичной постройки открылась. Крепыш в мятых серых брюках, спортивной куртке и синей рубашке без галстука сбежал по ступеням наружной лестницы и стал пересекать стоянку для автомобилей. Джейсонса информировали, что глава юридического отдела компании Пол Морган имел обыкновение засиживаться на работе допоздна.
Морган шел прямиком к своему «мерседесу». Джейсонс выбрался из «лексуса», припаркованного через два стояночных места от него, и подошел к мужчине, расслабленно опустив руки.
— Мистер Морган?
Тот повернулся и оглядел Джейсонса, который был дюймов на десять ниже и фунтов на девяносто легче юриста.
