То есть надо понимать, оно парадное, и его надели ради Вовки. А говорит – дурак.
– Долго, уже идти скоро. Раздевайся быстрей.
Выпрыгнул из валенок, и пальто само на вешалку повесилось.
Вовка прошел за Натальей в комнату и осмотрелся. Его ленточки с английскими словами торчали отовсюду и, кроме того, появились новые, легко заметить. Он писал на вырванном из тетрадки по математике листе в клеточку, а новые были из более плотной белой бумаги, наверное, из альбома для рисования лист изъяли.
– Смотрю, новые бумажки появились. Выучила старые?
– Выучила. Наверное, тебе спасибо нужно сказать? – улыбнулась краешком губ, и родинка над губой чуть дрогнула. Красивая. Не родинка, а хозяйка, хотя и родинка тоже.
– Значит, пришла пора выполнить и мне свое обещание.
– Какое? – и одну бровь слегка приподняла и изогнула. Ну вот как это некоторые делают?
– Поцеловать тебя. – И чувствуя, что сейчас на неприятие наткнется, Фомин быстро продолжил. Главное ведь запал из пушки вынуть. – Существуют четыре вида поцелуев. Сказать, каких?
– Математик и теоретик? – фыркнула.
– Первый – это «бабушкин», в лобик, поглаживая по русым волосикам. – Клыки спрятала. – Второй – это «дружеский». Производится в щечку, при этом своей щекой касаясь щеки оппонента, и обязательно нужно похлопать по плечу дружески в конце. – Опять попыталась улыбнуться, не теряя лица. – Третий – это «платонический». В носик. Руки в этом случае просто лежат на плечах красавицы. – Вот теперь улыбнулась, и глаза зеленые перестали быть кошачьими с вертикальным хищным зрачком. Человеческими стали, в которых можно свое отражение увидеть. – А четвертый – это «романтический» в уголок губ, и руки в данном случае лежат на талии, даже чуть сжимая ее, чтобы девушка не взлетела случайно и не упорхнула.
Засмеялась. Даже не хихикнула, а именно засмеялась, всю комнату наполнив колокольчиками и весной. Стоять бы с закрытыми глазами и слушать вечно. Как все же хорошо быть молодым.
– Тебе бы, Фомин, стихи писать. А, ну да, ты же пишешь.
– Да где мне, – и чуть-чуть ближе подошел.
Не отстранилась, стояла, своими глазами зелеными в его синих купаясь. Из-за разницы в росте чуть на цыпочки встав.
– Так какой ты из четырех выбираешь? Нет, не говори, давай я угадаю, – Вовка потянулся к талии и крепко обхватил ее, чуть выше приподнимая девочку на носки, притянул к себе, и когда она зажмурила глаза, даже чуть вытянув губы, чмокнул в носик. И не отпустил.
– Неправильно ты угадал, Вова. Я выбрала «бабушкин»… – хриплым голосом.
Пятым поцеловал в мягкие розовые губы. Ох, как хотелось по-настоящему, но пересилил себя взрослый Федор Челенков, боясь напугать девочку, которая целуется точно первый раз в жизни. Со сжатыми губами.
Не трепыхалась, стояла, голову запрокинув, и снова глаза закрыв. Все, скомандовал себе Вовка и поставил Наташу на землю, опустил туда же. Она еще секунд десять стояла с закрытыми глазами, а потом распахнула их, залив весь мир зеленым светом.
– Это и был «бабушкин», – чтобы разрядить обстановку, кто эти гормоны знает, куда по несут.
– Фу. – Наташа мотнула головой. – Ты врун, Фомин. Сказал, английским заниматься будем.
Вовка глянул на ходики, висевшие на стене, еще минут десять.
– Чего врун, вот хотел тебе фразу одну на английском сказать. «Ай, ван ту кис ю».
– Все? Это все, что ты знаешь на английском? – бровки сдвинула.
– You have no idea how badly I want to kiss you right now.
– Гад. Опять что-то пошлое.
И вдруг подошла и чмокнула в щеку.
– Пошли. Пора за Ленкой ехать.
Оделись и вышли из подъезда. Вахтер – консьерж – бывший милиционер записал в журнал. Строго все. Десять минут назад пускать не хотел. Набрал квартиру, поинтересовался, ждут ли гостей.
Только отошли от подъезда, как навстречу из подворотни на свет божий выбрались трое парней. Один чуть ниже Вовки и коренастый, крепко сбитый такой, а двое пониже и пожиже. Прихлебатели. Банда, мать их. Нет. Не банда, вон как прилично одеты.
– Привет, Наташа, это кто? – коренастый перегородил Фомину дорогу.
– Познакомьтесь, мальчики. Это – Вова Фомин, он – хоккеист из «Динамо».
«Мальчик» оценивающе глянул на Вовку и решил обострить.
– Иди давай, хоккеист, на тренировку.
– Неожиданно, я думал, автограф попросите, – усмехнулся Вовка.
– Клоун, что ли? Иди отсюда, в цирке народ смеши. – Коренастый сделал шаг вперед.
– Толик, ну-ка прекрати! – Аполлонова втиснулась между ними.
– Уйдет, прекращу, – попытался сдвинуть Наташу парень.
– А если не уйду? – Вовку ситуация не забавляла. Он взрослый человек и драться с пацанами из-за девушки… Как давно это было. Хотя ведь в Куйбышеве тоже досталось. Чудом не покалечили. Но отступать нельзя. Что подумает Наташа. Сейчас еще те времена заповедные, когда за девочек нужно драться, а не кошельками мериться. А еще понимал Челенков, что не может Аполлонова учиться в простой школе, а значит, и ее одноклассники, а это несомненно они, из совсем не простых семей. Как родители себя поведут? И как это отразится на Аркадии Николаевиче? Под ним через несколько месяцев и так кресло рухнет. Твою ж налево, как все не вовремя!
– Физию начищу! – убрал все же защитницу крепыш, просто приподняв ее и отодвинув.
– Один не справишься, подмогу привел? – Ребенок же, поймаем на слабо.
Сработало. Толик оглядел «защитников» чуть презрительно и выдал желаемое.
– Вон туда пойдем. Один на один, – он сделал широкий мах рукой и попал по плечу снова попытавшейся влезть между ними Наташе.
– Ой.
Вот до этого момента хотелось все на тормозах спустить. Вовка вполсилы отпихнул Толю.
– Вырву ведь дрыгалки.
Не упал. Отшагнул только и шапку снял. Протянул одному из неназванных.
– А ну, пошли.
– Хорошо, дорогой товарищ, потом папе не жалуйся, да и маме тоже.
Шмяк. Ух ты?! Боксер. Только чудом Фомин уклонился. Просто ждал. Толик без замаха продемонстрировал хук правой. Серьезный противник. Вовка чуть отпрыгнул назад, и вовремя. Джебом порадовал Толик. Надо его удивить.
– Смотри, Толик, – громко крикнул Фомин, чтобы точно привлечь внимание, – сейчас я досчитаю до пяти, и ты упадешь. Тоже считай. Раз. Два. Три. Четыре, – одноклассник моргнул и повторил: – Четыре.
– Пять.
– Пя… – Вовка сделал шаг навстречу, сокращая дистанцию, и обозначил правой ногой подсечку, а когда боксер среагировал и перенес вес на правую ногу, левой рукой четко попал по правой скуле. Рухнул. Не сильно бил, еще покалечить одноклассника не хватало. Но снег, скользко, да и стоял практически на одной ноге.
– И что дальше? – Вовка, шагнул к двум прихлебателям. Нет, ничем не запахло и ничего ниоткуда не полилось. Это все врут фантасты. Ни разу ничего такого не наблюдал Челенков.
– Да ты…
