Элисса! — кричу я. — Вы целы?
Доносится треск, кашель.
— Пожар. Дверь выбило, — хрипит Элисса. — Мамочки… Тевуртий, эй… Вы живы…
Он надрывно кашляет.
— Элисса — к флаеру, внизу огонь, здесь задохнешься, — распоряжается Тевуртий. Доносятся треск, возня. — Я не смогу. Нога сломана.
— Я не умею его водить! — кричит она, кашляет. — Ой, мамочки, у вас кровь… Надо жгут.
Дальше он говорит тоном, не приемлющим возражений:
— Элисса — на крышу. Леон, сможешь ее забрать? Нас собирались взять живыми, иначе просто взорвали бы вместе с домом… Держи коммуникатор и — вперед. — Последнее он говорит Элиссе.
— Да, скоро буду, — откликаюсь я. — Элисса, не глупи, делай, как говорят. Прилечу — вместе вытащим Тевуртия.
Десантируюсь, и с крыши мы улетим на стоящем там флаере.
Виктор делает резкий разворот и начинает снижаться, замечаю вдалеке огоньки двух летящих сюда машин. Отчаянно ругаясь, переключаюсь на Лекса, он отвечает скороговоркой:
— Мы все вылетели, а нам на хвост упали какие-то суки. Отстреливаемся.
— Твою мать! — восклицаю я и понимаю, что к нам летят не они и не полицейские — те вряд ли так оперативно сработают. — Виктор, вниз! Быстро. Как спущусь, проваливайте отсюда.
Смотрю в прозрачное брюхо на приближающуюся площадку, надеясь разглядеть Элиссу. Из люка на крыше тянется черный дым, видны языки пламени, но девушки на крыше нет! Проклятье, неужели наглоталась угарного газа? Или пытается вытащить Тевуртия?
Одной рукой цепляю карабин веревки к крепежу, другой набираю Элиссу, но нет соединения. Флаер зависает над крышей в четырех метрах, люк в его брюхе медленно ползет в сторону, в салон врывается грохот перестрелки — Миранда и Виктор палят по врагам, а они отвечают. Не дожидаясь, пока люк откроется полностью, бросаю веревку, скольжу по ней вниз, одной рукой держась, второй целясь из пистолета в люк на крыше.
Вражеские флаеры, старенькие «ястребы», проносятся над моим, поливая его огнем, но пули не берут броню более современной модели. Помню, что есть и плазменные пушки…
Отпускаю веревку, крича Виктору:
— Валите отсюда!
Откатываюсь в сторону, к стоящему флаеру, на полусогнутых бегу к выходу на крышу, но замечаю там движение, замираю, пячусь, потому что оттуда вылезает точно не Элисса. И не Тевуртий. Отбегаю к флаеру. Дом то озаряется светом прожекторов, то погружается в абсолютную тьму, и даже мои глаза не успевают перестраиваться.
Из дома вылезает налетчик с мордой, перепачканной сажей, целится по сторонам. Первый порыв — пристрелить его, но не спешу. Вскоре появляется второй, волокущий бесчувственную Элиссу под мышки. Навожу на него пистолет. Запрокинув голову, первый кричит в рацию:
— Мужик подох. Девка живая. Снижайся!
А вот теперь пора. Нажимаю спусковой крючок. Хлоп! Навожу ствол на второго. Хлоп! Дернувшись, он роняет Элиссу, заваливаясь за спину, я бросаюсь к ней. Свет прожектора бьет по глазам, на миг слепит. Надо мной зависает вражеский флаер, а перекатом бросаюсь к Элиссе вместо того, чтобы спрятаться под стоящей машиной. Прыгаю, накрываю ее своим телом.
Рядом проходит дорожка от пуль. Над вражеским проносится мой флаер, но не слежу за боем. Все так же прижимая Элиссу к себе, качусь в спасительное убежище, молясь всем богам, включая Ахура Мазду. Под брюхом флаера перевожу дыхание, не обращая внимания на жжение вверху лопатки. Элисса, лежащая подо мной, закашливается, приходя в сознание.
Виктор все-таки подбил вражеский флаер: он кренится и зигзагом идет вниз, оставляя дымный след. С грохотом взрывается вдалеке — аж земля вздрагивает. Но и мой флаер подбит и слегка дымит. Виктор оказывается виртуозным пилотом, и каждый раз умудряется делать безумный кульбит и избегать попадания из плазменной пушки.
Положив Элиссу, свернувшуюся калачиком и кашляющую, пытаюсь открыть флаер, и до меня доходит, что он закодирован, если не запрограммирован на владельца. Длинно и многоэтажно ругаюсь, возвращаюсь к Элиссе, она к тому моменту приходит в сознание, всхлипнув, прижимается ко мне.
— Как открыть флаер? Нам надо уходить отсюда.
— Мне надо приложить руку к панели, у меня есть доступ, — хрипит она. — А вести можешь и ты. У тебя кровь, — она трогает мое плечо, но отстраняюсь.
— Некогда. — Подвожу Элиссу к панели у хвостового люка. — Открывай.
Поглядывая на выход из дома, откуда вырываются языки пламени, она прикладывает руку к панели, которая непозволительно долго считывает информацию, сопоставляет ее в своих электронных мозгах… На миг снова слепну от прожектора, закрываю собой Элиссу, слышу свист открывшейся двери «синицы» и толкаю девушку туда, падаю сам.
Позади грохочут пулеметы вражеского флаера. Еще что-то грохочет. Пули влетают в салон и впиваются в обшивку. Не могу проморгаться. Элисса кашляет, хрипит. Ощупью тащу ее к креслу пилота. По щекам катятся слезы, и ослепшие глаза смутно видят панель управления, Элисса ее запускает, я отдаю команду закрыть люк в хвостовом отсеке, через который мы вошли.
Стену прошивает еще дорожка пуль. Вскрикивает Элисса. С шипением закрывается люк. Оборачиваюсь и едва успеваю подхватить девушку, заваливающуюся набок.
Мир будто становится на паузу. Остается только Элисса, ее синие глаза, дрожащие ресницы. Под ладонью, прижатой к ее спине — горячее, мокрое. Неверяще смотрю на окровавленную руку. Элисса улыбается и шепчет:
— Люблю тебя. Боялась, что не успеешь. Теперь не страшно…
— Тссс! Все хорошо, маленькая. Молчи, береги силы. — Тащу Элиссу к креслу второго пилота, ее ноги не слушаются, волочатся по полу. — Я тоже тебя люблю.
Пожалуй, впервые в жизни мне страшно. До тошноты страшно развернуть Элиссу и оценить повреждения. Но пересиливаю себя. Смотрю на три пулевых отверстия: чуть выше подвздошной кости, позвоночник, лопатка — и понимаю, что все очень нехорошо. Даже если прямо сейчас положить ее на операционный стол, не факт, что она выживет, а если выживет, то никогда не сможет ходить.
Ерунда. Мне это все равно, главное — чтоб жила!
Выживет! Должна! Я спас столько людей, и ее смогу спасти. Логика отключается. Остается единственное желание — помочь Элиссе. В моей жизни было много чудес, пусть будет еще одно. Пытаюсь вылечить ее с помощью способностей, но программа выдает ответ, что я смогу это сделать только завтра.
Пытаюсь посадить ее в кресло. Надо срочно лететь… Но девушка вцепляется в мою футболку мертвой хваткой.
— Стой. Я все равно умру. Ты не успеешь. Лучше обними меня.
Как идиот, делаю, что она говорит, вместо того, чтобы рвать отсюда в медицинский
