ли ты ее знаешь.
— Знаю ли? Конечно, знаю. Мы ведь живем рядом. Даже её окно выходит прямо на мое… Ей восемнадцать или девятнадцать лет. Знаю, что у ее матери было много хлопот с ней в последнее время. Она много времени проводила с молодыми людьми, поздно возвращалась домой, пила водку. Ничего удивительного, ведь отец у нее умер уже лет десять назад. Такая же девушка, как и тысячи других. Даже не самая плохая. Если кто-то, действительно, ею займется, все будет хорошо…
— Да…
Зентек не сказал того, что хотел. Он тихо встал и на цыпочках подошел к двери. Она смотрела на него удивленными, испуганными, ничего не понимающими глазами.
Капитан положил ладонь на дверную ручку, послушал секунду. Потом внезапно открыл дверь.
Стоящий за ней человек отпрянул и сконфуженно улыбнулся.
— Добрый день! — вполголоса сказал он. — Такая прекрасная погода, что… что я подумал, может быть, кто-нибудь из вас захочет искупаться перед завтраком? Поскольку мне не хотелось никого будить, я решил пройти от комнаты к комнате и послушать, не встал ли уже кто-нибудь из вас.
— Мы уже не спим… Но сестра еще лежит. Я как раз сам пришел к ней с подобным предложением. И, по-моему, мне удалось ее уговорить. Если вы хотите нас подождать, мы будем в холле через полчаса.
— Прекрасно! — сказал Каплинский с энтузиазмом, быть может, немного излишним. — Я обязательно вас подожду! — И он быстро удалился.
Зентек открыл дверь и повернулся к Малгожате.
— Ты слышала?
— Да.
— Так пойдем?
— Хорошо. — Она зевнула, прикрыв рот рукой, и засмеялась. — Через полчаса внизу. Наверное, я успею, — она снова рассмеялась, потому что ей неожиданно пришло в голову, что не придется идти в кухню, открывать кран и набирать воду в ведро, а потом возвращаться в свою комнату, чтобы умыться. — Молоко не выкипит… — сказала она, когда он уже стоял в дверях.
— Что?
— Ничего… ничего! Что ты можешь знать о молоке! Возьми эту фотографию.
Он вернулся, взял фотографию Марии Клосек и сунул в карман.
— Буду ждать тебя в холле.
Он вышел из комнаты. Но вопреки сказанному не пошел вниз, а начал тихо прохаживаться по коридору. Отель все еще был погружен в тишину. Зентек посмотрел на часы. Пяти еще не было. А столько уже сегодня произошло.
После его ухода Малгожата упала на кровать и закрыла глаза.
Так она лежала несколько минут, борясь с остатком сна и с желанием спрятать голову под теплым одеялом.
— Раз… два… три…
Она вскочила с кровати и подошла к открытому окну. Море искрилось лучами солнца, отраженными на мягких волнах. Девушка глубоко вздохнула, опираясь ладонями о подоконник. Потом медленно повернулась и, чувствуя на плечах мягкие прикосновения теплого ветерка, пошла в ванную. По дороге она сняла пижаму и, не оглядываясь, бросила ее на ковер.
Когда через полчаса она открыла дверь комнаты, то была уже в белом платье, застегнутом сверху донизу на большие деревянные пуговицы.
Прогуливающийся по коридору Зентек молча покачал головой.
— Что с тобой? — спросила она недоумевающе.
— Ты выглядишь, как мечта бедного капитана милиции, которому приснилась кинозвезда!
— А ты, как мечта убогой кассирши из маленького городка, которой приснился настоящий мужчина!
И, совсем развеселившись, она начала сбегать по лестнице. Он пошел за ней. Но улыбка исчезла с его лица. Платье Малгожаты было того же цвета и похожего покроя, что и платье девушки, найденной сегодня утром на пляже.
Мяч был огромным, разноцветным и очень легким. Даже Рогальский, чье брюшко выдавала пляжная одежда, манипулировал им с удовольствием.
Малгожата, стоя лицом к морю, в какой-то момент отбила мяч вверх и крикнула:
— Я устала! Пойдемте в воду!
И они побежали за ней, поочередно бросаясь в бледно-зеленые гребни набегающих волн.
Они плыли вдоль берега, смеясь и брызгая друг на друга.
В определенный момент Зентек, который находился недалеко от девушки, улучив минуту, сказал ей, когда другие не могли бы его услышать:
— Слушай… Когда вернемся на берег, пройдемся вдоль пляжа. Смотри внимательно. Это очень важно. Он может быть сегодня здесь…
Она посерьезнела и сразу повернула к желтой линии песка.
Берега Малгожата достигла первая и вышла на песок. Стоя, она смотрела на плывущих мужчин. Рогальский, который был ближе всех, первым оказался около нее.
— Как вы прекрасно плаваете! — с восхищением сказал он. — Как дельфин!
— Пойдемте есть мороженое…
Малгожата взяла его за руку и издали кивнула головой Зентеку, который как раз встал и шел к берегу.
Втроем они пошли в сторону кафе, а остальные двинулись за ними, размахивая руками и вытираясь.
Малгожата с сожалением посмотрела на пустую серебристую вазочку и положила ложечку на блюдце. Она подумала, что с удовольствием съела бы еще одну порцию, но постыдится заказать и не будет этого делать.
— Вечером бал, — сказал Врублевский. — Я совершенно не знаю, где взять костюм. Ведь нужно будет как-то вырядиться.
— И у меня тоже ничего нет… — она невольно посмотрела на Зентека. — Нужно что-то сделать.
— Но откуда же взять костюмы? — Каплинский посмотрел по сторонам, как будто надеясь, что кто-то в этой разноцветной толпе за столиками кафе вдруг подойдет к ним, предлагая целый комплект разнообразных нарядов. Но, разумеется, никого подобного не нашел, поэтому снова вернулся взглядом к собственному столику.
— Если речь идет о каком-либо волшебном способе достать их, то я предлагаю свои услуги. — Рогальский выпрямился в своем кресле. — Панна Малгожата, вы видите эту ложечку в моей руке?
— Да-а-а… Вижу…
— Точно?
— Точно.
Все замолчали, глядя на эту маленькую ложечку, которую он держал в пухлой руке, поворачивая так, чтобы все могли на нее насмотреться.
Пухлая ладонь закрыла ложечку.
— И вы все уверены, что она у меня здесь?
— Ну, разумеется! — Малгожата была серьезна. — Я сама видела, что вы ее здесь спрятали, правда? — повернулась она к остальным.
— Это удивительно. — Рогальский медленно раскрыл руку, распрямляя пальцы со словами: «Абра — кадабра, хом!»
В ладони было пусто.
— Где же она?!
Он нагнулся через столик к Малгожате и с невинным видом вынул ложечку у нее из-за уха. — Прошу вас!
Все рассмеялись. Рогальский, вдохновленный успехом первого фокуса, произнес:
— Можно и не такое сделать, если нужно. Может быть, вы, Панове, имеете при себе какие-нибудь крупные деньги, например, пятисотки?
Хотя мужчины улыбались только из вежливости, Малгожата была захвачена этим, как ребенок. Она повернулась к Зентеку.
— Посмотри, может быть, у тебя есть?
Он полез в карман купального халата. Другие сделали то же самое. Рогальский забрал у каждого по банкноте и, держа их все в руке, сказал:
— Здесь две
