все же успел подставить левую руку под деревянный кол…
Душераздирающий крик сотряс палатку, и горилла согну-лась, обхватив предплечье левой руки правой. Сергей стоял на-против него, держа стойку наизготове, наблюдая, как корчится от боли Махкамов, и одновременно контролируя передвижения узбеков, насколько мог. Для этого он дополнительно подключил периферическое зрение и все же сделал ошибку — совершенно забыл про тыл. Прошло всего несколько секунд, как сзади кто-то, вероятно, с разгона нанес удар ногой в область поясницы…
Не выпуская кол из рук, Пожидаев пролетел пару метров, чуть-чуть не налетев на Шерхана, и рухнул ничком на зеленый деревянный пол. Жуткая боль пронзила все его тело. Она была какая-то электрическая, очень острая, незнакомая. Все его мышцы напряглись до предела, а ноги вытянулись в струну…
Сергей лежал с открытым ртом, но звуков не было, лишь по побелевшим пальцам можно было понять, что он намерт-во вцепился в стойку от палатки. Горилла продолжала выть, крутясь на одном месте. Пронизывающая боль как появилась в одно мгновение, так и моментально исчезла, отпустив все члены Сергея, оставшись только в пояснице. Пожидаев издал какой-то непонятный звук, с которым вернулась его способ-ность мыслить, и первая из них прокричала в его разуме: «Срочно вставай!» Тут же он предпринял попытку подняться на ноги. И, как только встал на четвереньки, Махкамов со всего маху ударил ногой Сергею в лицо… Тысячи сварочных огней вспыхнули у него в глазах, а потом — мрак…
Когда Сергей пришел в себя, то он сразу почему-то закаш-лялся, и первое ощущение из мира реальности было то, что его щека лежит на чем-то липком и в то же время скользком. Пожидаев также продолжал лежать ничком, повернув голову направо. Возвращающееся сознание на автомате открыло глаза, но вместо зеленого деревянного пола они увидели багряную
105
лужу. Темно — красный цвет был словно сигнал для боли, и она обрушилась на мозг Сергея. Следуя за ней, он разжал правую руку, отпустив стойку и дотронулся до своего носа, тотчас по-няв, что это он ее источник и что багряная лужа — это кровь, которая до сих пор бежит из него. Одновременно включивший-ся слух донес до него, что в палатке идет какая-то словесная перепалка на повышенных тонах, но осмыслить ее разуму не позволяло все еще «плавающее» сознание. «Нужно поднять-ся», — снова пришла та же мысль в голову Сергею. Пожидаев медленно, опираясь на руки, стал подниматься. Ему показалось, что его тело налилось свинцом. Как только он оторвал грудь от пола, руки соскользнули, поехав по доскам, ставшим скольз-кими от пролитой на них крови. И он опять рухнул, широко раскинув их в стороны. В эту же секунду его разум пронзила еще одна острая боль — в пояснице…
— Ты что не сказал, что ты из Краснодара? — услышал Сергей чей-то голос, и чьи-то руки начали отрывать его от пола.
— А у меня никто и не спрашивал, — ответил он, и в этот миг его сознание улетело куда-то в небытие…
Пролежав в санчасти неделю с ушибом позвоночника, сотрясением мозга и сломанным во второй раз носом, быв-ший повар, а ныне огнеметчик Сергей Пожидаев вернулся в 3-й ПТВ. Причиной его травм послужило падение с верхнего яруса пальмы. По крайней мере так было записано в его ме-дицинской карточке. Но возвращение Сергея уже разительно отличалось от первого его появления во взводе. Теперь у него были новые товарищи, которые даже дважды проведывали Пожидаева в санчасти.
Любопытным солдатом, интересующимся, из каких мест необъятного Советского Союза родом Сергей, оказался заме-ститель командира взвода, сержант Иса Хубиев, карачаевец из Черкесска. Кроме него, в круг его новых товарищей входили: Алик Адуашвили из Ставрополя, осетины Руслан Кочиев и Цола Тигиев, один — из Пятигорска, другой — из Владикавказа,
а также чеченец Коловка Галаев, в простонародье Кол. Конечно же, все они знали, что Сергей из Краснодара,
просто хотели посмотреть, как будет вести себя бывший по-вар, и, решив, что типа «достоин», приняли в «Клуб жителей
106
Северного Кавказа». Именно они остановили узбеков, когда Пожидаев стойкой сломал руку Махкамову, иначе для него все могло закончиться намного печальнее. Хотя и это нельзя назвать, что он отделался «легким испугом»: по возвращении из армии Пожидаев был вынужден сделать операцию на носе, т. к. тот совершенно отказывался дышать, а потом в тридцать лет дала о себе знать и травма позвоночника, которая мучает его и по сей день…
С тех пор огнеметчик 3-го ПТВ Сергей Пожидаев получил кличку Кавказ и стал держаться своих новых знакомых, а один из них станет ему другом. Братья-славяне, которые и пальцем не пошевелили во время того инцидента, останутся за кругом его интересов. И не то чтобы Серый не мог их простить, просто…
107
Глава IX
«Наверное, боги, сошли с ума», — эта мысль преследовала Пожидаева последние три дня. Она возникла независимо от известного фильма с одноименным названием, снятого режис-сёром из ЮАР в 1980 году. В то время Сергей мало что знал
о зарубежном капиталистическом кинематографе и, следова-тельно, не подозревал о существовании этой картины, и уж тем более, что побудило режиссера так назвать свой фильм. Но Сергей прекрасно знал, почему эта мысль преследовала его. Он буквально чувствовал ее всем телом, всей своей кожей, каждой клеточкой своего организма….
Дело в том, что в 1987 году в августе в провинции Гельменд между городами Кандагар и Лашкаргах в долине реки Аргандаб установилась аномальная жара. 40, 45 и даже 50 градусов — это были обычные показатели шкалы Цельсия во время летнего периода на юге Афганистана, но 55–60 — это уже был явный перебор. В этом варианте даже зеленка1 не спасала. Казалось, афганское солнце прожигало, как лазером, сквозь листву де-ревьев, масксети, брезент и хэбэ, а находиться днем в броне2 вообще было опасно для жизни в прямом смысле этого слова.
К
примеру, брошенный по каким-то причинам БТР на солн-це, а не в тени деревьев представлял потенциальную опасность для невнимательного или ошарашенного жарой бойца, кото-рый бы вдруг решил, что ему нужно что-то срочно достать из машины. Если
