Мойра замолчала.
Эрин закрыла глаза, борясь со слезами. Мойра была права, она не могла убежать.
Это было так больно сознавать. Сама жизнь насмехалась над ней. Казалось, что все вокруг померкло, так велико было ее отчаяние. Она открыла глаза.
— Не беспокойся, Мойра, — сказала она тихо. — Я не убегу.
Движения гребня по волосам были приятны.
— Ты увидишь, что жизнь здесь очень похожа на жизнь в Таре. Большинство норвежских женщин добры. Мы занимаемся рукоделием в прелестных, залитых солнцем комнатах, как и в Грианане. Тебе найдется дело, Эрин. На ночь надо готовить много еды, и всех едоков обносить строго по чину, а скоро еще прибудут ирландские лорды.
Эрин потерла лоб. Если она не сможет избежать унижений, которые последовали после женитьбы, она должна, как и Мойра, принять все как есть, стараясь быть выше. Она приложит все усилия, чтобы быть не только безупречной королевой. Она будет находить отраду, помогая своему народу, и станет держаться в стороне от мужа. Он заявил, что не хочет, чтобы она страдала. Он обещал оставить ее в покое, если она не будет так досаждать. Эрин увернулась от рук Мойры и подняла голову.
— Ты должна помочь мне, Мойра. Этот союз заключили мужчины, и я сомневаюсь, что женщины смогут принять его.
— Все не так плохо, — убеждала Мойра. — Многие уже взяли в жены ирландок. Не двигайся, я закреплю твои волосы. Мы поищем твою сестру, а потом пойдем в солнечные покои.
Эрин все еще хотела задушить Беде или, по крайней мере, задать ей взбучку — так, чтобы зубы у нее застучали. Но когда она увидела напряженное лицо сестры и ужас в ее глазах, когда та вошла в покои, то решила сдержаться. Беде никогда не обижала ее, пока она, как и Аэд, не уверилась, что необходимо принести жертву во имя Ирландии, и на то есть воля Божья.
Беде подошла к Эрин и обняла ее со слезами.
— Сестра, прости меня…
Простить… «О, Беде, — думала Эрин, — ты не сознаешь и половины того, что ты сделала! Но я все же люблю тебя, и ни ты, ни я ничего не можем изменить. И вряд ли будет хорошо для новой ирландской королевы душить ирландскую монахиню».
Она отстранилась и поморщилась.
— Пойдем, Беде, Мойра собирается научить нас, как жить среди волков.
В солнечных покоях было несколько женщин, из них только две ирландки. Эрин никогда прежде не встречалась с норвежскими женщинами и была очарована их одеждой. Они носили длинные светлые платья с разными типами рукавов, а не обычные цельнокроеные ирландские робы под тяжелыми шерстяными туниками. Ирландцы очень гордились своими брошами на плащах, норвежские женщины использовали подобные броши, чтобы держать свои туники высоко на плечах. Руки их украшало множество золотых колец и браслетов. Они любили ожерелья из стекла и камней. Эрин поняла, что изобилие дорогих украшений свидетельствовало о принадлежности женщин к благородному сословию.
Она никогда не носила много украшений, хотя и была любимицей отца. У Мойры были золотые гребни в волосах, и одета она была в простое льняное платье. Интересно, одеваются ли норвежские женщины в шелка, или эта прекрасная ткань имелась только у нее, так как ирландские купцы установили торговые связи с испанскими и итальянскими католиками?
Эрин замерла на пороге комнаты, где занимались рукоделием. Она была чужая здесь, хотя и выше всех по положению. Но Беде, всегда уверенная, что ее направляет Бог, смело вошла внутрь, Мойра представила женщинам Беде как христианку и принцессу Тары, а Эрин как королеву Дублина.
Эрин чуть не рассмеялась. Олаф не стал ее мужем. Она не могла думать о нем как о муже, а значит, она не являлась и королевой. Она была игрушкой в руках ее отца и Волка.
Женщины не пригласили сразу Эрин в свой круг, но Беде, посмотрев на Эрин, поняла, что ее сестра произвела наилучшее впечатление. Неприятие постепенно исчезло из глаз женщин, когда Эрин спокойно заговорила и попросила их совета и помощи.
Она провела с женщинами три часа, выслушивая предложения, от которых у нее закружилась голова. Мойра, которая находилась сзади, наконец, прервала их и сказала, что Эрин должна встретиться с кухаркой. Эрин взглядом попросила Беде сопровождать ее, но Беде покачала в ответ головой. Понимая, что сестра надеется узнать побольше для нее, или, может быть, попытаться обратить женщин в свою веру, Эрин кивнула и вышла.
— Мойра, — спросила Эрин, ее глаза приковывала красивая резная лестница, которая вела со второго этажа в огромную трапезную залу, пустующую сейчас, исключая нескольких старожилов, которые строгали что-то у огня и улыбнулись, завидя их, — почему ты не присоединилась к разговору? Мне кажется, что ты знаешь гораздо больше…
Ее перебил смех Мойры с нотками горечи.
— Эти женщины — жены викингов-героев, а я только любовница Сигурда.
— Но они не должны иметь больше прав, чем ты, — сказала Эрин. ~
— Оставь, Эрин, я вполне счастлива, но это не меняет того обстоятельства, что я захвачена во время сражения.
Эрин не успела ничего ответить. Они миновали одно крыло U-образного здания и вышли в маленький садик. Она была поражена, увидев мужчин, тренирующихся в битве на мечах и топорах в отдалении на холме.
Мойра уловила ее взгляд.
— Они делятся опытом в боевом искусстве, — сказала Мойра, — мне кажется, некоторые твои братья и кузен Грегори сейчас там.
— А мой отец? — Голос Эрин прозвучал хрипло.
— Твой отец вернулся в Тару.
Эрин с трудом сглотнула. Он покинул ее, и то же самое вскоре сделает Беде. Она останется одна в осином гнезде, если не считать Мойры, которая стала послушной служанкой.
Мойра повела Эрин во второй коридор U-образного здания. Здесь были многочисленные рабочие комнаты: кухня, кузница, прачечная, хранилище продуктов и помещения для животных. Кухня оказалась большой комнатой с огромным глиняным камином посередине, где на тяжелых цепях были подвешены вертела. Глиняные печи для выпечки хлеба выстроились по одной стороне длинной стены; утварь была разложена на деревянных полках. Эрин изумилась, увидев, как течет вода из деревянных труб. при повороте рукоятки в огромные чаны. И женщины, и мужчины-по большей части ирландцы — надевали мясо на вертела, помешивали варево в котлах, замешивали тесто на огромных досках. Молодая девушка сидела в дальнем углу и ощипывала птицу; другая снимала сливки со свежего коровьего молока для крема. Ароматы на кухне царили божественные.
— Познакомься с Фрейдой, — сказала Мойра, — она здесь главная. Если тебе что-нибудь не понравится, скажешь ей.
Мойра тревожно оглядела этот рабочий люд, ее взгляд задержался на пышной женщине с длинными растрепанными волосами и в короткой робе, отдававшей приказы суетливому маленькому мужчине, который поворачивал вертел с мясом. Они разговаривали на ирландском, что не удивительно, потому что женщина была темноволосой, не похожей на норвежку.
