Дверь хлопнула, Илька и Лерка ввалились в дом веселые, взбудораженные, о чем-то громко спорили и смеялись.
— Мам, привет! — Лерка подбежала, чмокнула ее и сунула в руки поросенка в ярко-красном комбинезоне и смешной шапке с кошачьими ушками, — накорми Фунтика, он всю дорогу визжал!
— Ах ты мой бедненький, — запричитала Юлька, расстегивая и снимая со зверюшки нейлоновые одежки, — замучила тебя эта вредная Лерка! Давай я тебя раздену, накормлю…
— … спать уложу! — в тон ей, так ж протяжно подхватил Илька.
Лерка засмеялась, прошла в кухню, включила чайник.
— Ой, мамуль, я так классно провела время! А ты как? Отдохнула? Чем занималась?
Невинный вопрос вогнал Юльку в краску, и она поспешно наклонилась, заметив на полу пуговицу, которую выронила полчаса назад.
— Я?… Да ничем… — пробормотала она, и сменила тему, — как бабушка?
— Бабушка хорошо, — отчитывалась Лерка, — передавала тебе привет, обещала позвонить вечером. Дед тоже хорошо. Хотя нет, не очень хорошо, стал плохо видеть, бабуля его отправляет в больницу, а он не идет.
Юлька покачала головой. Папа всю жизнь не любил лечиться, избегал больниц и появлялся там в случаях крайней необходимости. Наверно поэтому, как он сам утверждал, он болел очень редко.
— Тетя Даша как? — повернулась Юлька к Ильке.
Илька пожал плечами и пробубнил что-то с набитым ртом, потом прожевал и ответил:
— Как обычно, скучает, переживает, любит. Лерке вон золото подарила.
— Золото?! — нахмурилась Юлька.
— Ага! — довольно кивнула Лерка, — смотри! — и достала из сумки бархатную коробочку. Внутри лежали миленькие золотые сережки с голубым камнем. — Это топаз! — похвасталась дочь.
— Балует тебя тетя Даша! — погрозила Юлька ей пальцем, — ох, балует! Я даже боюсь спросить, что преподнесли дед с бабушкой!
— Не бойся, спрашивай! — милостиво позволила дочь, и тут же, не выдержав, выдала — поездку на море!
Юлька ошарашено переводила взгляд с дочери на Ильку. Илька только кивал, показывая, что он понимает всю полноту ее растерянности.
— Но вообще-то, — продолжила Лерка, — этот подарок нам обоим…
— Обеим… — автоматически поправила Юлька.
— Да, обеим, — согласилась Лерка, — путевка-то на двоих.
Родители любили радовать, и Юлька с удовольствием представила их летний отдых на море.
— А ты так и не сказала, чем тут занималась без нас, — напомнил Илька, и смотрел настойчиво, ожидая ответа.
— А я знаю — чем! — вдруг выдала Лерка, пристально глядя на мать, — она тут прихорашивалась! Вон и ноги напедикюрила моим лаком!
— Да! — с улыбкой нарочито вызывающе ответила Юлька, — имею право в собственный выходной заняться собой!
Илька не остался ночевать. Он редко оставался с воскресенья на понедельник, потому что в этом случае ему пришлось бы встать в пять утра, чтобы к девяти успеть на работу, а Илька очень любил поспать. Перед отъездом он выгрузил из багажника что-то белое массивное, похожее на колесо.
— Это сигвей, — пояснила Лерка, и добавила — кататься.
— Господи! — всплеснула руками Юлька, — где ты тут собралась кататься?!
— Ну-у… — девочка задумалась, — … где-нибудь…
— Ну-ну, — скептически покачала головой Юлька, — давай, от Сиротиных до Ершовского бора, как раз разгонишься хорошенько.
Ночью она никак не могла уснуть. Лерка давно сопела, заткнув по привычке уши наушниками, Фунтик тоже не спал, все ходил туда-сюда, потом подошел к кровати и хрюкнул.
— Чего тебе? — спросила Юлька, глядя на малыша. Поросенок еще раз хрюкнул, но не уходил.
— Иди спать, — шепотом прогоняла его Юлька, — вон твоя подстилка!
Фунтик топтался у кровати и смотрел такими глазами, что она не выдержала, наклонилась, и, обхватив поросенка поперек животика, подняла его и поставила на одеяло.
— Ну, чего тебе?
Поросенок сразу потерял к ней интерес, потопал на подушку, взобрался на нее, лег и закрыл глаза.
— Здрассте-пожалуйста! — всплеснула руками Юлька, — с каких это пор свиньям можно спать на кровати?!
Ответ напрашивался сам — с того дня, когда Фунтик поехал гостить к бабушке с дедушкой.
Юлька лежала и смотрела на спящую зверюшку, а самой сон не шел. она вдруг поняла, что весь день думала об одном и том же. О прошедшей ночи, о страстных объятиях и поцелуях, о том, как они лежали в испарине после очередного раза. В какой-то момент захотелось просто валяться обнявшись, и они болтали обо всем. Юлька с легкостью поведала Андрею свою историю, о том как она живет, замужем и без мужа все эти шестнадцать лет, как Лерка заочно любит отца, которого никогда не видела, как ее, горожанку, чужую, непохожую, приняли в этой деревне, и как она сама научилась любить и ценить этих людей и эти просторы.
— Тебя-то как занесло? — спросила она в очередной раз, не ожидая ответа.
Но Андрей ответил.
— Так надо было, — произнес он таким голосом, что Юлька поняла — сейчас он расскажет. И, возможно, то, что он скажет, ей не понравится.
— В школе, где я работал, весь коллектив был молодой. Директор специально набирал молодых, хотел, чтобы все что есть нового, свежего, новаторского, было в его школе, а значит, нужны были люди, которые готовы всегда всему учиться. У нас был отличный дружный коллектив, а главное, дети нас воспринимали не как взрослых, умудренных жизнью, а как старших товарищей, которые, в общем-то, недалеко от них ушли по возрасту. Так и было.
Андрей помолчал, потом вздохнул и продолжил:
— Ее звали Кристина Довлатова. Она училась в одиннадцатом, была королевой школы, и вообще, звездой. Я не знаю, что у них там за плн был, но, как мне потом рассказывали, вроде как девчонки поспорили, что она меня уболтает на секс.
Юлька вытаращила глаза. Андрей покачал головой.
— Ага, детки нынче ушлые. А я, тогда наивный был, горел работой. Мне все нравилось, казалось, горизонты открываются. За полгода мы были на двух олимпиадах, и мои ученики занимали призовые места! И тут она. Девочка умненькая, разговаривала как взрослая. Ну я и взял ее в группу. Мы готовились к очередной олимпиаде, она строчила программы быстрее меня! Готовились постоянно, с некоторыми дополнительно. И вот, в один из вечеров она пришла на консультацию. Должно было прийти еще трое, но не пришли. Ну и вот…
Он замолчал. Юльке показалось, что у нее в голове стучат барабаны. Она непонимающе посмотрела на Андрея, он по взгляду догадался, что она поняла все совсем не так.
— Ничего не было! — яростно воскликнул мужчина, — ты думаешь я совсем с ума сошел?! Эта дурочка что-то бормотала про любовь, пыталась раздеваться… Я вытолкал ее и сам быстро собрался и ушел. Не поверишь, Юль, я реально испугался тогда. Потому что случаев, когда ученики обвиняют учителей в домогательстве, сама знаешь, полно. Сначала обвинят, посадят, а потом будут разбираться, было или не было. А утром за мной пришли. Девчонка покончила с собой, а в записке написала, что винит меня в смерти.
