не видел, хоть и пересек ради его поисков половину земного шара — могло и не быть в живых. И это еще не самое худшее. Если призраки говорили правду, душу Аттики силой вырвали из тела, чтобы создать из нее еще одного извращенного Хранителя Александрийской Библиотеки. Я бы его никогда не встретил, не узнал, что он за человек. Моего отца попросту стерло с лица Земли.
Не меньшее беспокойство вызывала мысль о том, что где-то в этих же катакомбах бродила и моя мать. Сам я всю жизнь знал ее, как мисс Флетчер, но ее настоящее имя — Шаста. (Как и большинство библиотекарей, ее назвали в честь одной из гор.)
Пока я слонялся по приемным семьям в Тихоземье, мисс Флетчер — или Шаста, или как там ее звали на самом деле — работала моим персональным куратором. Со мной она была неизменно строга и ни разу не давала намека на то, что в действительности приходится мне биологической матерью. Неужели она и правда вела какие-то дела с преследовавшим меня монструозным получеловеком из Костей Нотариуса? Как она узнала, что мой отец отправился в Александрию? И как бы поступила, если бы нашла в той же библиотеке меня?
На полу перед нами засветился какой-то предмет, чуть ярче окружавших его камней.
— Стоп, — сказал я, отчего Каз с Бастилией замерли на месте. — Растяжка, прямо там.
Бастилия опустилась на колени.
— И правда, — согласилась она. Ее это, похоже, впечатлило.
Мы осторожно обошли ловушку и продолжили путь. За последний час ходьбы коридоры со свитками остались позади. Теперь нам все чаще и чаще попадались проходы, где вместо них стояли стеллажи с книгами. Несмотря на омертвелый вид, плесень и потрескавшиеся обложки в кожаном переплете, они явно выглядели новее свитков.
Каждая из когда-либо написанных книг. Была ли здесь комната, забитая любовными романами в мягком переплете? Эта мысль казалась мне забавной, но я сам не понимал почему. Хранители утверждали, что собирают знания. Им не было дела до того, какие истории или факты содержались в самих книгах — они собирали, складировали и охраняли все, что попадалось по руку. Пока кто-нибудь не захочет обменять это на собственную душу.
Мне вдруг стало жаль тех, кого хитростью заставили продать душу в обмен на плохонький любовный роман.
Мы шли дальше. В теории Талант Каза вел нас к Австралии, но лично мне казалось, что мы просто бродим по библиотеке безо всякой цели. Хотя, учитывая природу его Таланта, это, наверное, было хорошим знаком.
— Каз, — спросил я. — Ты знал мою маму?
Коренастый мужчина смерил меня взглядом.
— Еще бы. Она была… ну, точнее и остается… моей невесткой.
— Они так и не развелись?
Каз покачал головой.
— Не знаю, что именно там произошло — но между ними явно случилась размолвка. Отец отдал тебя на попечение приютов, а мать устроилась на работу, где могла бы за тобой присматривать. — Немного помолчав, он замотал головой. — Мы все присутствовали на твоем наречении, Эл. В тот день отец завещал тебе Пески Рашида. Мы до сих пор не знаем, как он умудрился доставить их в тебе в нужное время и место.
— Линзы Оракула, — ответил я.
— У него есть и такие?
Я кивнул.
— Грецкие орехи! Считается, что единственной парой владеют пророки из Вентата. Интересно, где Аттика их раздобыл.
Я пожал плечами.
— Он упоминал о них в письме, которое отправил мне на день рождения.
Каз задумчиво кивнул.
— Что ж, твой отец исчез спустя несколько дней после того, как дал тебе свое благословение, так что времени на развод, как у понимаю, у них не было. Твоя мать могла бы об этом попросить, но какой смысл? Она бы просто лишилась своего Таланта.
— Что?
— Ее Талант, Эл, — повторил Каз. — Она тоже Смедри.
— Только благодаря замужеству.
— Это не имеет значения, — объяснил Каз. — Супруги Смедри получают Талант мужа или жены в момент официального заключения брака.
Раньше я думал, что Таланты имеют генетическую природу — что они передавались от родителей детям примерно так же, как цвет кожи или волос. Но слова Каза означали, что Таланты устроены иначе. Это показалось мне важным.
«Теперь кое-что из прошлых событий обретает смысл, — подумал я. — Дедушка Смедри говорил, что моя мама вышла замуж за отца только ради его Таланта». Мне казалось, что она просто была очарована отцовским Талантом — как фанатка, которая вышла замуж за рок-музыканта, впечатлившись его умением играть на гитаре. Но на мою мать это было совсем не похоже.
На самом деле она тоже хотела заполучить Талант.
— Значит, Талант моей матери…
— Терять всякую всячину, — закончил за меня Каз. — Как и у твоего отца. — Он улыбнулся, сверкнув глазами. — Но как следует им пользоваться она, по-моему, так и не научилась. Она библиотекарь и верит в порядок, списки и каталоги. Чтобы пользоваться Талантом, нужно уметь время от времени спускать себя с поводка.
Я кивнул.
— И что ты подумал? В смысле, когда он на ней женился.
— Я решил, что он идиот, — ответил Каз. — И сказал ему об этом прямым текстом — таков уж печальный долг младших братьев. Но он все равно на ней женился, этот упрямый фундук.
«Примерно так я и подозревал», — подумал я.
— Вот только Аттика ее, похоже, и правда любил, — со вздохом добавил Каз. — И если уж быть предельно честным, она была не такой уж плохой по меркам большинства Библиотекарей. Поначалу даже казалось, что из их союза что-то да выйдет. А потом… все развалилось. Примерно тогда же, когда ты появился на свет.
Я нахмурился.
— Но все это время она была агентом Библиотекарей, да? Все, что ей было нужно — это отцовский Талант.
— Некоторые так и думают. Но Аттикой она, видимо, и правда дорожила. Я… ну, я просто не знаю.
— Она наверняка притворялась, — упрямо повторил я.
— Как скажешь, — сказал мне Каз. — Но лично мне кажется, что ты позволяешь предрассудкам затуманить свой разум.
Я покачал головой.
— Нет, это неправда.
— Да неужели? — удивленно спросил Каз. — Ну, тогда давай проведем небольшой эксперимент. Почему бы тебе не рассказать мне о своем дедушке; представь, что я ничего о нем не знаю, и ты хочешь его описать.
— Хорошо, — медленно ответил я. — Дедушка Смедри — первоклассный Окулятор, немного эксцентричный, но в то же время одна из самых важных фигур во всех Свободных Королевствах. У него Талант опаздывать.
— Отлично, — сказал в ответ Каз. — Теперь расскажи мне о Бастилии.
Я посмотрел на Бастилию, и она ответила мне угрожающим
