что выдернули копье.
– Пойдем простейшим путем. – уже обычным, равнодушным тоном, бросил мессир. – Вызовем кого-нибудь из местных призраков. Привидения многое знают, к тому же они еще и сплетничают между собой. Быть может нам повезет и мы выясним все сразу. Эдгар, приготовьте все для обряда.
Еще трясущийся от пережитого ужаса Эдгар кинулся доставать из багажа черные свечи и опускать на окна плотные шторы. Тихий речитатив на латыни заставлял трепетать враз потяжелевший, точно перед грозой, воздух.
– Адонай, Асмодей, Азазел! Я, великий магистр, истинный наследник Гермеса Трисмегиста, взываю: пусть душа ничтожная и заблудшая, отчаявшаяся и не нашедшая дорогу явится пред очи мои, и служит мне, и отвечает не ложно…
– Кто звал меня? – раздался похожий на шелест сухой листвы потусторонний голос, погруженную в сумрак комнату озарил серебристый свет и над пламенем свечи начал медленно вырисовываться силуэт пожилого господина во фрачной паре и цилиндре, из которого, как из ведра, торчала ручка воткнутого в голову топора.
Магистр торжествующе улыбнулся, вскинул руки, завершая призыв…
Второй столб света ринулся прямо на старика во фраке.
– Ты зачем сюда пришел? Ты что себе позволяешь? – донесся потусторонний… визг и Эдгар с изумлением увидел плавающую в серебряном сиянии полупрозрачную девушку в классическом темном платье и передничке горничной. – Убирайся, бродяга! Вон! – завопила призрачная горничная, колотя призрачного старика призрачной тряпкой. – Охрана! У нас бомж!
Полыхнуло яростным серебром и третий световой столб метнулся к корчившемуся под ударами тряпки фрачному господину. Из него высунулся городовой в мундире, сунул под нос фрачнику прозрачный, но при том весьма внушительный кулак, ухватил его за торчащий из головы топор – как воришку за шкирку… Крутанул – Эдгар почувствовал как тело захлестнуло холодом, когда ноги фрачника пролетели сквозь него – и вышвырнул прямо сквозь стену. Городовой лихо отдал честь и растаял в воздухе.
– Прощенья просим, судари, за причиненное беспокойство! – призрачная горничная присела в реверансе. – У нас благопристойное заведение, для чистой публики, мы тут не позволяем всяким побродягам призрачным тревожить постояльцев. А они все лезут и лезут, прям до господ в нумера! – она безнадежно взмахнула тряпкой. – Одно слово – эктоплазма!
– Эктоплазма. – повторил мессир.
– Как есть эктоплазма дурная. – энергично подтвердила горничная и снова присела. – Да только и вы, сударь, уж будьте поосторожнее, не приманивайте вы тех бомжей, душевно вас умоляю, никаких: ни живых, ни померших. Дверь запирайте и свечечки тоже… того… погасить бы. А то пожарный инспектор заявится, шуму будет!
– Призрачный? – вспомнив недавнего призрака в полицейском мундире, пролепетал Эдгар.
– Да кабы! Еще какой живой! – и горничная принялась истаивать в воздухе.
– Стой! – от вопля мессира затрепыхались огни черных свечей. Призрачная горничная покосилась на них с плохо скрытым неудовольствием. – Ты, дух, реющий где хочешь, ответь, знаешь ли ты…
– Извиняйте, сударь, только это вы обидно изъясняетесь. – надула прозрачные губки горничная. – Я честное отельное привидение, недосуг мне «реять где хочешь», хлопот невпроворот. И на вопросы ваши я никак ответить не могу. Всуперечь правилам отеля это будет: не разрешается нам таким вот частным порядком постояльцев обслуживать. Вы к портье, сударь, обратитесь, на ресепшн! Коли поступит от вас заказ официальный, так мы с нашим удовольствием: и ответим, и расскажем, и даже… взреем, где вам, сударь, благоугодно. А без хозяйского дозволения – увольте, никак не возможно, еще раз нижайше прощенья просим! – и окончательно растаяла.
– Хорошо, Эдгар, очень хорошо… – словно завороженный пробормотал мессир, не отрывая взгляд от того места, где исчезла призрачная горничная. Встряхнулся, как большой пес после ванной, выпрямился. – Нам нужна горничная! – властно скомандовал он.
– Тут только что была одна. – заторможено ответил Эдгар.
– Болван! Нам нужна живая горничная! – мессир резко вдавил кнопку вызова. – Я же говорил – дрянной городишко! – отрывисто пояснил он, глядя на дверь. – Недаром здесь проходили ядерные испытания. Общий парапсихологический фон настолько нарушен, что с призраками невозможно разговаривать! Во всяком случае, напрямую!
Эдгар слегка озадачился: он впервые слышал, чтобы радиация влияла на потустороннее. Впрочем, мессиру виднее.
– Нам нужен посредник. – торжествующе объявил мессир.
Эдгар вздрогнул: дама на ресепшн говорила о посредничестве. Неужели мессир все же решил к ней обратиться?
– Медиум! – закончил мессир. В дверь постучали. – Входите! – радостно вскричал мессир и на пороге появилась уже знакомая горничная. Та, что живая. Блондинка.
– Входите же, прелестное дитя! – приглашающее взмахнул ладонью мессир. – Как вас зовут?
– Марина. – почтительно шепнула горничная и чуть шевельнула плечиком, демонстрируя приколотый к лацкану жилета бейдж.
– Марина, прелестное имя! – мессир взял девчонку за руку, проникновенно заглянул в глаза. – Не могли бы вы помочь нам, Мариночка?
– Конечно, мсье, это входит в мои обязанности. – на своем безукоризненном французском ответила горничная.
– О, нет-нет, обязанности вовсе не при чем. – поглаживая пальчики девушки, заворковал мессир.
– Как у вас говорят: не в службу, а в дружбу. – вставил Эдгар.
– У нас запрещено… дружить с постояльцами. – поджала губы девушка.
– Поверьте, мы не предложим вам ничего неподобающего! Не могли бы вы просто… присесть в это кресло? – подводя девушку церемонно, как в танце, он вдруг резко толкнул ее, опрокинув в кресло. – И поглядеть вот сюда! – из жилетного кармашка были ловко выужены золотые часы на цепочке. – Смотри, дитя, смотри внимательно, не отрывай глаз… – часы сверкающим маятником закачался перед глазами Марины. – Слушай только мой голос… Ты слышишь меня, Марина?
– Я слышу. – размеренным голосом погруженного в транс медиума повторила девушка. Она не моргала, кажется, даже не дышала, глаза ее были до краев налиты тускло мерцающей тьмой.
– Слышу, мессир! – раздраженно поправил ее мессир.
– Я не мессир. – таким же безжизненным голосом откликнулась девушка. – Я – мессирка. Или мессирица. Девочка я.
– Какая еще девочка? – в ярости взвился мессир.
– Красивая. Умная. Талантливая. Недооцененная. – принялась педантично перечислять медиум.
– Замолчи! – прикрикнул мессир, и замахнулся ударить проклятую девчонку. Его ладонь зависла у самой ее щеки – девчонка не дрогнула, все также безжизненно глядя перед собой. Залитые тьмой глаза неподвижно устремлены в пустоту. Страшным усилием воли мессир совладал с собой, спрятал руку за спину, и даже отошел на пару шагов, чтобы не поддаваться искушению. – Дура! – процедил он. – Такая же дура, как и все в этом дурацком городе! Ты должна повиноваться мне, слышишь?
– Мессир, вы сами велели ей замолчать. – испуганно прошелестел Эдгар.
Взгляд мессира полоснул его как клинок.
– Можешь отвечать! – прошипел он медиуму. – Ты поняла, что ты должна…
– Не отдам. – немедленно ответила девчонка.
– Что… не отдашь?
– Помаду. Должна помаду Вике. Не отдам, самой нравится.
– Мне плевать на ваши помады! – снова взъярился мессир.
– В помаду не надо плевать. Плевать можно в брасматик, если
