так?
– Облака. Будет буря.
– Серьезно? Из-за этих двух крошек?
– О да. Ты даже не представляешь какая них сила. Но меня удивляет, что они не двигаются. Будто застыли над чем-то. Можно попробовать их обойти, но это плюс день пути.
– Но мы вроде успеваем.
– Все зависит от Аннаэль и когда ее ребенок решит, что пора. Как она?
Венус задумалась. Змея почти не выходила из каюты последние несколько дней. Когда Венус заглянула к ней – инстинкты целительницы взяли свое – девушка лежала в коконе из одеял. В каюте было ужасно душно, но беременная зашипела на девушку, чтобы та закрыла дверь и не пускала свежий воздух. Венус присела рядом с Аннаэль на кровать и ощупала живот. И вновь по пальцам пробежал разряд тока, в этот раз явственно видимый в темноте. Блондинка утверждала, что прекрасно себя чувствует, но Венус видела, как девушка высохла. Под глазами у той залегли темные круги, волосы спутались, будто она не расчесывала их неделю, а вены на ногах вздулись как реки. На вопрос ест ли она хоть что-нибудь змея ответила, что ее тошнит, но это нормально. Венус, которая до этого никогда не имела дела с беременными, все же сильно сомневалась в нормальности состояния змеи, но больше к ней не заходила. Ее напугала темнота, духота и влажность, царящая в каюте. Потому на вопрос Карьяна она ответила с заминкой:
– Пока вроде не собирается. Но я мало в этом понимаю.
– Тогда попытаемся обойти бурю. Позови Анагон.
Птицы Анагон служили связью между кораблями. Через полчаса весь клин начал медленно поворачивать вправо. Карьян немного расслабился.
После обеда Инвер лежал на корме и смотрел на волны, что оставлял после себя корабль. Последнюю неделю это было его единственным занятием. Карьян не посмел дать ему задание на корабле, а волк и не рвался уточнять. Сегодня при виде его Синай и Аврора резко замолчали и ушли прочь. А волк почти набрался смелости спросить у пумы как там Венус. Тяжело вздохнув, он плюхнулся на пол и, напрягая слезящиеся от бликов глаза, замер. Сколько времени он так пролежал он не знал, но в какой-то момент над ухом раздался голос:
– Я не понимаю тебя.
Зверь закатил глаза. Рядом с ним сел Вульгус.
– Почему ты смирился?
– С чего ты взял?
– Ты лежишь тут пластом, пока они смеются на верхней палубе.
– А что я должен сделать? Перегрызть Карьяну глотку и запереть Венус в своей комнате?
– Не так радикально. Но хоть поговорить.
– Каждый раз, когда мы говорили, все становилось лишь хуже. Я не умею болтать как Карьян.
– Анагон говорит, ты всегда был хорош в поступках, а не в словах.
– Она тебя подослала?
– Скажем так, разговоры с ней сподвигли меня поговорить с тобой.
Волк усмехнулся.
– Я думаю, она сделала свой выбор. Надеюсь, ей не будет больно, когда капитан наиграется.
Он хотел сказать что-то еще, но тут на палубу выскочил Рейгар. Взгляд у того был просто безумным. Он посмотрел на Инвера, на Вульгуса, ничего не сказал и убежал. Легаты переглянулись.
– Что…
Женский виз раздался из жилой зоны. Воины вскочили и бросились туда. Уже издалека они заметили, как из распахнутой двери в каюту Аннаэль воин вытаскивает на свет упирающуюся девушку. Та кусалась, плакала и дергалась в его руках. Вид у змеи был самый плачевный, и Инвер невольно поморщился от этого зрелища.
– Пошла вон! Ты! Я ненавижу тебя!
– Отпусти! Ты убьешь меня! Ты убьешь нас!
– Я знать не хочу гаденыша что ты носишь!
– Не трогай меня!
Аннаэль извернулась и попыталась укусить воина, но тот звонкой пощечиной отправил ее на землю. Непропорциональное тело согнулось и задергалось на полу. Рейгар навис над девушкой.
– Ты отравила меня. Лишила всего.
– Ты сам хотел этого. Я дала тебе могущество!
– Ты уничтожила меня!
Рейгар сжал кулаки, но тут сзади подбежали Вульгус и Инвер и повисли на его руках.
– Прекращай! Что ты творишь!
– Отвали, волк.
На сцене действий появились Карьян и Венус. Инвер, отвлекшись, чуть ослабил хватку и Рейгар, вытащив руку, попытался ударить Вульгса. Но тот мягко увернулся и положил руку на лицо воина. Медведь что-то глухо буркнул и осел на землю. Вульгус, нахмурившись, потер виски.
– Что с ним случилось? – спросил Карьян.
– Помешался, – тут же откликнулась Венус. – Везде море. Заперт на корабле. Такое бывает в первом плавании, я читала. Отнесите его в трюм и лучше привяжите, я подойду.
Венус склонилась над Аннаэль. Там обхватила руками живот и беззвучно рыдала.
– Тише, идем. Ляжем в комнате.
– Уже не важно. Все пропало.
– Уверена, что еще можно все исправить.
–Да что ты понимаешь вообще! – с неожиданной ловкостью девушка вскочила на ноги. – Не смей называть себя целительницей, ты ничего не смыслишь в этом. Помешательство! От плавания!
– Тогда, может, ты меня просветишь, что происходит с Рейгаром? – прищурилась Венус. Аннаэль щелкнула зубами и замолчала. – Иди в комнату, я принесу тебе отвар подольника.
Когда Венус, отпоив девушку эликсиром, спустилась в трюм, там уже никого не было, лишь тихо стонал Рейгар, привязанный к одной рей.
– Кто тут?
– Я, Рей. Почему ты не пошел сразу ко мне? Я же сказала – будет хуже, сразу ко мне.
– А мне не было хуже. Мне стало хорошо. Я все вспомнил, Венус. И все понял. Про Анагон, про Аннаэль. И я…
– Захотел все исправить?
– Вернуть.
– Ты же понимаешь, что это невозможно?
Рейгар удивленно вскинул голову и ударился головой о балку. Тихо выругавшись, он спросил:
– Почему же?
– Рейгар, столько времени прошло. Столько всего ты наговорил ей. В конце концов, у тебя ребенок!
– Я его знать не хочу!
– Так нельзя. Пусть ты ненавидишь Аннаэль, но сын тебе ничего не сделал. Он твоя кровь от крови. К тому, думаю, он необычный младенец. Каждый раз, когда я дотрагиваюсь до живота Ан, меня будто ударяет тысяча маленьких молний. Не уверена, что так со всеми младенцами.
– Мне все равно.
– Анагон сделала свой выбор. Она не осталась ждать тебя.
– Но я объясню ей все и все изменится.
Венус склонила голову.
– Я могу позвать ее. Но готовься, что ничего не выйдет.
– Позови, пожалуйста. И отвяжи меня.
– Исключено. Ты еще не владеешь собой. Я принесу тебе вечером эликсир.
– Как ты вообще узнала, что меня нужно спасать?
– Ты сам мне об этом написал. Видимо, был какой-то момент прозрения.
– Спасибо тебе за все, что ты для меня делаешь.
Венус кивнула и пошла искать Анагон. Поднявшись на палубу, она невольно поежилась.
