пока не продают, но она заказала его в отделе пластинок в Tempo, через знакомого парня, который там работает. Однажды они встретились на вечеринке и весь вечер целовались как безумные. Он пообещал послать пластинку ей в Стентрэск. Там у нее есть и проигрыватель, и кассетный магнитофон, она сможет переписать ее на кассеты. Сусанна тоже хотела себе такую запись – она ее обязательно получит. Собственно говоря, Сусанну мало интересовала группа Nationalteatern и их политическая программа, но Кристер и Викинг считали, что они крутые. Именно она дала послушать Викингу, а поскольку Викингу они понравились, то и Кристер автоматически стал их поклонником. А уж Сусанне точно полезно послушать что-нибудь стоящее, а не только Le Freak.
Угоню я Амазон
И помчусь отсюда вон,
Окажусь я в результате
Прямо в речке среди волн.
Легкий пинок по ногам заставил ее поднять глаза. Дверь класса стояла нараспашку, ученики хлынули внутрь – поток человеческой плоти, начисто лишенной всякой мысли. Она не заметила, кто именно ее пнул. Поднялась с пола, отряхнула от пыли зад на брюках, сняла наушники и засунула их вместе с плейером в сумку Adidas.
Торстен, их классный руководитель, стоял, перебирая на кафедре их аттестаты. Разве ему еще не пора на пенсию?
Кто-то закрыл дверь. В классе стоял такой шум, что уши закладывало. Накануне музыканты класса – самые крутые парни, участвовавшие в какой-то рок-группе, где-то выступали. Все бурно что-то обсуждали. До нее долетали вопросы по поводу уровня алкоголя и кто кому что сказал. Торстен несколько раз безуспешно пытался взять слово, пока Матс Юнссон, хоккеист, не гаркнул так, что все заткнулись.
Классный руководитель, кажется, устал до предела. У него не хватило сил даже на то, чтобы сказать дежурные банальности по поводу того, как соотносится их прилежание в учебе с блестящим будущим. Вместо этого он просто начал выдавать табели в алфавитном порядке. Всех этих людей она видит в последний раз, о чем известно только ей. Несмотря на все убожество, момент показался ей величественным.
Когда дошла ее очередь – где-то посредине – те, у кого фамилия начиналась на «А», уже покинули класс до осени, уйдя тем самым из ее жизни.
– Ланде́н, Биргитта, – выговорил Торстен и удивленно посмотрел на нее. – Разве ты в этом классе?
Она взялась рукой за табель, на миг засомневавшись в собственном имени. Классный руководитель не выпускал конверт. Его глаза, водянистые и красные, бегали из стороны в сторону. Так они и стояли, словно играли в перетягивание каната реальности. Она почувствовала, как поле зрения сузилось – о Боже, только не сейчас, только не паническая атака. К счастью, он отпустил руку.
– Вы все на одно лицо, – пробормотал он себе под нос и взял следующую бумажку.
Просиял, повысил голос.
– Магнус Маркстрём, подойди сюда, мой мальчик! Хорошего тебе лета!
Один из парней из рок-группы протиснулся мимо нее, сердечно обнялся с классным руководителем. Она пошлепала на свое место, открыла конверт. Пробежала глазами по самой правой колонке: пятерка, пятерка, пятерка, пятерка, двойка… двойка?
Провела пальцем влево – история. История? У нее двойка по истории?
Сердце застучало с удвоенной скоростью. История была последней парой по пятницам. Обычно она прогуливала, чтобы пораньше сесть на автобус до Стентрэска. Думала, что это не бросается в глаза. Все три контрольные за семестр она написала в надежде, что и этот учитель не помнит ее в лицо. Проклятие!
Мама будет вне себя от ярости, папа тоже. Вернее – если не забудут спросить. К тому же она может солгать. Никто не будет проверять.
Она вышла из класса, когда Торстен добрался до буквы «Р». Куча времени в запасе, чтобы добраться до автобусного вокзала. Она прокладывала себе дорогу среди охваченных летней эйфорией юнцов, направляющихся в никуда. Шла с толпой, словно плывя по течению, вдоль пешеходных улиц в сторону Сундсгатан, заметила несколько групп выпускников в студенческих фуражках, истерично размахивающих флажками. Что заставляет нормальных людей предаваться таким нелепым сентиментальным занятиям?
Она пробиралась вперед по тротуару, огибая прохожих. Вблизи церковной парковки толпа поредела, и можно было сбавить шаг, перевести дух.
Биргитта уже в пути, в нужном направлении.
Где именно она окажется с точки зрения будущей профессии, ей совершенно безразлично. Заниматься она может чем угодно, при условии, что не придется насиловать себя, предавать свои убеждения. Права человека, женская эмансипация, международные отношения – что-нибудь осмысленное. И плевать, как будет называться ее должность.
Сусанна станет журналисткой. Она уже решила, а Сусанна обычно добивается того, чего хочет.
В каком-то смысле такое упрощенное восприятие реальности даже вызывает зависть. Трендовая одежда и обувь, модная профессия и подходящий круг общения – и все тип-топ. Целеустремленность, незамысловатость – в этом есть что-то привлекательное.
Многие ли из тех, кто ее окружает, точно знают, чего хотят?
Агнета фантазирует о том, что станет писательницей, но из этого ничего не выйдет. Бедняжка. Она печатает свои многословные рассуждения на ужасной походной пишущей машинке с красной лентой. Скорее всего, она окажется за кассой в супермаркете или за прилавком в школьной столовой в Кварндаммской школе. У нее совсем нет напора. Возможно, ей доведется вслух читать свои стихи на поэтическом вечере, организованном муниципалитетом. Далее этого ее писательские успехи не продвинутся.
А вот у Софии, наоборот, все будет в порядке. У деток высокопоставленных социал-демократов обычно все хорошо. Ее ждет какая-нибудь стабильная должность в государственном учреждении, найденная папашей через свои связи, – тоскливая и бюрократическая донельзя.
Она подошла к автобусному вокзалу, увидела, как автобус Norrbottens trafik мигает, собираясь свернуть на Сундсгатан. Но – стоп, что такое? Что там на нем: Эльвсбюн – Видсель – Стентрэск. Это же ее автобус! Крепко обхватив сумку, она кинулась бежать, дико размахивая второй рукой и крича:
– Стой! Стой! Подожди!
В пять часов к ней придет Викинг, она не должна опоздать. Следующий автобус уходит только без четверти четыре.
– Эй, подожди!
Она не заметила булыжника, лежащего на тротуаре. Вообще не поняла, что произошло, пока не растянулась во весь рост на асфальте. Услышала, как кто-то кричит, и лишь потом поняла, что это она сама. Сумка Adidas перелетела через ее голову и вылетела на проезжую часть. Автобус остановился. Черт, как больно – в голове, в ладонях, везде.
– С тобой все в порядке? – крикнул ей водитель.
Она тяжело дышала. Джинсы порвались, колено кровоточило. И ладони – она упала на руки. Разодрала их в кровь. На глаза навернулись слезы
