были на пределе, и когда её всё-таки удалось вытащить на белый свет и водрузить на рабочий стол, парни перестали церемониться и крепко держали её в своих рабоче-крестьянских руках. Ибрагим держал задние лапки беглянки, а Ахмед пригвоздил своими огромными ручищами её голову к столешнице так, что бедная Эльза, трепыхнувшись немного, затихла, поняв, что ей из этого капкана не выбраться. Настала очередь грумера. Вооружившись гребнем в одной руке и феном в другой, Павел достаточно быстро избавил её шерсть от колтунов. Обрадованный тем, что дело подходит к концу и можно будет наконец-то выспаться, он вдруг чётко понял, что расчёсывает трупик, а не живую кошку. Струйка холодного пота обожгла его спину.
– Ахмед, что ты наделал! Быстро отпусти её!
Но было уже поздно. Голова бедного животного болталась на одной шкурке, зрачки закатились и помутнели, а зловещий оскал острых зубов украшал огромный розовый язык, неприлично вывалившийся из её пасти.
Он звонком вызвал Гюнеш – администратора гостиницы (родственницу шефа), и рассказал ей о произошедшем.
Ахмед и Ибрагим, понурив головы, рассматривали восточные узоры на кафельном полу, боясь поднять глаза на начальницу. Она молча подошла к провинившимся и, написав сумму штрафа на бумажке, поднесла к их лицам. Эффект был неожиданный, оба упали на колени и стали умалять её уменьшить наказание, чётко понимая, что несколько месяцев им придётся работать бесплатно.
Бедное животное завернули в полотенце и отнесли в холодильник. Патрон заплатил ветеринару, и тот выписал справку, что Эльза умерла от инфаркта, не пережив расставания с хозяйкой. Инцидент был исчерпан.
Павел быстро освоился в отеле, сам встречал клиентов, неплохо общаясь на турецком языке, а Гюнеш оставалось только выписывать квитанции и принимать от них оплату. Прежде чем разлучить питомца и его хозяина, грумер, забрав животное, ещё несколько минут в доверительном тоне общался с клиентом. Животному передавалась добродушная тональность общения, и за редким исключением, они послушно шли за Павликом на второй этаж в «номера».
В первый месяц заграницей, образ Олеси в свадебном платье, улыбающейся, с букетом роз, ещё какое-то время посещал его сновидения. Однако, затем поток клиентов, желающих принять участие в очередной кошачьей или собачьей выставке, достиг такой критической массы, что молодой грумер мог подойти к своей кровати одетым, рухнуть на неё и проспать до утра.
Несколько раз заезжал разодетый, как невеста, Патрон, но увидев грумера в окружении животных или за стрижкой какой-нибудь особы, удовлетворённо улыбался и посылал ему воздушные поцелуи. Паша даже не смотрел в его сторону, всем своим видом показывая увлечённость и занятость ответственным делом.
Однажды вечером, пошатываясь от усталости, при входе в свой номер он нашёл пакет, привязанный шёлковой лентой к дверной ручке. Внутри он обнаружил маленький букетик искусно сделанных цветов, с ароматом, вызывающим эротические фантазии, шоколадку украшенную отпечатками губ Патрона, и открытку целующихся по пояс обнажённых мужчин одетых в кожаные брюки и фуражки на головах, с подписью типа I love you, I kiss you, I want you! У него хватило ума не есть эту шоколадку, а лишь положить её на тумбочку возле кровати.
Как-то раз ночью, забыв закрыть свой номер, Паша побежал на первый этаж встречать клиента. И только утром, при свете он обнаружил, что шоколадка исчезла. В дверь постучали, и в щель просунулась голова плачущего Ибрагима с губами испачканными шоколадом. Из его сбивчивого рассказа Паша понял, что шоколадка была «заряжена» и теперь у молодого турка распухли гениталии так, что он очень страстно желает найти им применение. Павел быстро вытолкнул озабоченного турка за дверь, повернул задвижку и, убедившись, что дверь заперта с истерическим хохотом повалился на свою кровать. Он решил не конфликтовать с Патроном, от которого зависело его материальное благополучие, но и не давать ему повода рассчитывать на нетрадиционную интимную близость. Пусть привыкает наслаждаться любимым мужчиной на расстоянии! Но не тут-то было! Уже на следующий день позвонил Патрон и стал интересоваться, понравился ли ему шоколад? Услышав в ответ историю с похищением подарков, Патрон назвал его обманщиком и шалунишкой и сказал, что очень расстроен, что шоколад достался кому-то другому, поскольку предназначался именно для Павла. Потом, сделав паузу, он посмотрел на часы и объявил, что через пять часов в их гостиницу для животных приедут телевизионщики, и грумер должен выглядеть как кинозвезда, а не как уборщик отеля.
– Я сейчас приеду за Вами и отвезу в шикарный итальянский магазин мужской одежды.
Надо ли говорить, что мужчины-продавцы в этом заведении просто пожирали глазами молодого красивого грумера?! Всё их естество выражалось в плавных женственных движениях, причёсках, ярком макияже, вызывающей одежде, так плотно облегающей их стройные молодые тела, что на какое-то мгновение показалось, что ещё чуть-чуть, объявят белый танец, и они все выстроятся к нему в очередь.
Он не успел додумать, что произойдет в этом случае, как эта братия притащила гору нижнего мужского белья: трусы-классика, трусы-боксеры, стринги, носки, подтяжки для носок, гольфы, майки-классика, майки-борцовки и подтяжки для брюк. Окружив его, они не сводили с него глаз, в надежде, что вот сейчас этот красивый парень с развитой мускулатурой и шикарными плечами начнёт снимать с себя эту провонявшую собаками робу с порванными в нескольких местах нарукавниками из мешковины с трафаретами компаний поставляющих собачий корм. Жизнь в деревне, где простота нравов исключала факт стеснения между мужиками, чуть не сыграла с Павлом злую шутку.
– Стриптиза не будет, мужики, или как вас там! Где можно принять душ и переодеться?
Один из продавцов, поняв суть вопроса, взялся его проводить. Он набил огромный пластиковый пакет нижним бельем и, нежно взяв Павла за руку, повёл его в подсобку, по дороге поймав ревнивый взгляд Патрона.
Конечно, в костюме от Brioni делать модельную стрижку маленькой болонке не совсем удобно, а если быть честным, то совсем неудобно, но Патрон решил пойти ва-банк и показать местному истеблишменту, какой у него работает красавец-грумер. Он комментировал работу Павла только в восторженных тонах, уверяя всех, что молодой человек стажировался в Париже. Надо ли говорить, что после демонстрации этого репортажа об их гостинице для животных по местному телевидению, поток желающих сделать модную причёску своему четвероногому другу удвоился.
На следующий день Патрон сам привёз ему чисто выглаженную робу с зашитыми нарукавниками. На вопрос Паши о том, куда делись его родные молдавские трусы и майка, хозяин хитро улыбнулся и сказал, что распродал их продавцам того самого магазина по кусочкам на сувениры. И улыбаясь, добавил:
– Вы им очень понравились, вернее Ваш запах настоящего мужика. Фетишисты чёртовы!
