уж за словами мог бы следить. – Это ты нагло домогаешься меня!
– Что? – с его губ слетает смешок. Глаза с грозовым отливом расширяются, губы слегка приоткрываются, словно я только что сообщила самую нелогичную в мире вещь.
– Ты откроешь или нет? – настоятельно требую.
– Без проблем, – он кликает кнопку на панельке и замки в машине щелкают. – Знаешь, какие девушки больше всего бесят? – кидает Новиков мне в спину, когда я открываю дверь.
– Ты всегда должен оставить последнее слово за собой, да? – раздраженно говорю.
– Такие как… – однако, договорить я ему не даю. Выскакиваю и хлопаю дверью. Пусть хоть взорвется там. Высокомерный нарцисс.
Глава 25 – Никита
Даю по газам, сжимая крепко кожаный руль. Сердце колотит, нижняя часть тела заливается от перевозбуждения. Твою мать! Я хочу ее, она хочет меня, какого черта наши желания не поют в унисон? Бесит эта наивная дурочка. Да чтоб еще раз занялся сексом с девственницей, да никогда. Перекреститься, поставить три свечки и закрыть дверь в поднебесную.
Выезжаю на центральную улицу, подрезаю черный мерин, замечая, как водила в окно открывает рот. Вероятно, посылает мне трехэтажный. Показываю ему средний палец, усмехаясь. Было бы неплохо, остановись он и предложи помахаться кулаками. Мне не помешает разрядка. Однако мужик лишь перестраивается. Ну и пошел бы лесом.
Заезжаю в спортзал. Вытаскиваю из багажника сумку со шмотками. Спорт помогает справиться с внутренними чертями. Переступаю порог зала, где играет на всю ритмичная песня. Девушки в обтягивающих легинсах демонстрируют подтянутые ягодицы. Засматриваюсь на одну из тех, что бегает на дорожке. Светлые волосы завязаны в тугой хвост. Она маленького роста, чем-то даже похожа на Снежинку.
Становлюсь на дорожку рядом, включаю и начинаю представлять из себя героя олимпийских игр. В ушах наушники, глаза закрыта, просто бегу. Просто отключаюсь. Ни о чем не думать. Силы должны покинуть, дыхание сломаться, тело сжать и опустить от перенапряжения.
В зале становится душно, кондиционеры плохо справляются или это меня трясет, качает от желаний рвущихся наружу. Проклятье.
Схожу с дорожки и иду лупить грушу. Размахиваюсь, наношу удар за ударом. Стараюсь отпустить все мысли. Стараюсь погрузиться в тишину, в личную бездну. Сбиваю до крови костяшки, до того сильно луплю проклятую игрушку, обтянутую кожей.
Не отпускает.
Тренер подходит, что-то говорит на фоне. Бесит. Срываюсь на него, высказываю свой негатив и ухожу из зала. К черту. Дома схожу в душ. Здесь воняет, дурацкая музыка, шумно, люди галдят. Мне нужен покой. Тишина. Бездна. Она.
Снова еду, снова подрезаю кого-то, пропускаю все красные и едва не влетаю в какую-то древнюю клячу оранжевого цвета. Как они только до сих пор на ходу. Во мне нет возбуждения, зато полно напряжения, черт знает откуда.
Уже когда переступаю порог квартиры, открываю все окна, которые возможно открыть. По коридорам и углам гуляет сквозняк, шелестят шторы, дует по ногам. Но мне до сих пор жарко, пробивает. Захожу в душ, скидываю вещи на пол, и включаю кран с прохладной водой. На меня обрушивается поток, моментально намокают плечи и волосы, отбивая тяжелыми струями по спине.
Закрываю глаза. Пытаюсь отпустить напряжение. Я бы мог сказать, что оно на фоне тренировок или же отсутствия их, списать на плохой сон или давний секс. Однако это не так, далеко не так. Причина тяжести в плечах – Ульяна. Она преследует меня, напоминает о себе буквально каждую секунду.
Твою мать…
Ощущаю на губах ее вкус, кожу головы покалывает, будто напоминая о заветных прикосновениях. Ты все равно сдашься, рано или поздно, Снежинка. Ты угодишь снова в мою постель. Да, черт возьми, ты сама меня люто хочешь. Ты слишком открыто это демонстрируешь.
Выдыхаю, опускаю руку вниз в область паха. Возбуждение пришло моментально, стоило только вспомнить сегодняшний эпизод в машине. Мой нижний друг пульсирует в ладони, увеличивается и твердеет, когда я думаю о Снежинке.
Проклятье.
* * *
Утром я с плохим настроением прихожу на пару, и успеваю выказать Макарову долю неуважения. Филатов рад до чертиков, а вот Катерина конкретно недовольна, и кажется, даже не мной.
– Вы вели себя просто ужасно, – констатирует она, пока мы идем по коридору.
– Не мы, – отвечаю ей. – Я.
– Мы, мы, – кивает Фил. Ревность его точно однажды погубит.
– Рома, он у вас потом еще зачет принимать будет вообще-то.
– И что? – не понимает Ромашка, закидывает руку на плечо Катерине, притягивая ближе. Она недовольно качает головой.
– Он вас завалит.
– Ну, так ты поможешь исправить ситуацию, – влезаю в разговор. Натягиваю улыбку, хотя мне вообще не весело. – За нас словечко замолвишь. У девочек… – не успеваю договорить, потому что замечаю в коридоре Ульяну. Она пьет молоко из картонной коробочки. Стоит себе такая привлекательная, в черном платье, которое обтягивает ее фигурку. Каждый бугорок выделяется, каждая открытость тянет скользнут, пробраться под ткань. Короткое платье, вырез приличный и распущенные волосы, аккуратно лежащие на хрупких плечах. Меня снова пробивает волной жара.
– Кто она? – щелкает перед носом пальцами Катя. Перевожу на нее взгляд, поджимая губы.
– Зачем я тебе, когда Ромашка рядом? Игры втроем меня интересуют только в случае, когда третий партнер женского пола.
– Фу, – морщится девчонка.
– Кто она? – повторяет вопрос Филатов.
– Вам точно пожениться надо, ребят, – раздражаюсь. Откуда столько любопытства. Ульяна выбрасывает картонную коробочку в урну и наконец, поднимает глаза – замечает меня. Теряется на секунду, хлопает ресницами. Ее потерянность тоже дает огонька. Однако я продолжаю думать о платье, о том, что под ним и какого цвета на ней трусики.
– Между вами что-то было? – наклоняет передо мной голову Катя.
– Что ж ты такая любопытная, Катерина?
– Ставлю сотку, что было, – скалится радостно Фил. Я делаю шаг в сторону, чтобы открыть зону видимости. Но Ульяны уже нет. Проклятье.
Плечи снова сжимает напряжение. Громко выдыхаю, надо бы выпить вечером. Сегодня вроде в общаге сходняк у Геры. Значит, поеду к нему, расслаблюсь, возможно, сниму какую-нибудь доступную красотку. Жизнь заиграет, если так, конечно, можно выразиться.
Глава 26 – Ульяна
Всю ночь не могла уснуть, а если и засыпала, в глазах стоят Никита. У меня кружилась голова от его прикосновений, от воспоминаний, от его губ. Почему так реагирую
