Книга Любовь по залёту - Лина Филимонова

Аня

— Это из-за Демида? — спросила Аленка. — Что из-за Демида? — У тебя руки дрожат. — Ничего у меня не дрожит!

Я насыпала сахар в свой чай, половина оказалась на столе. Но Демид тут вообще ни при чем! Я просто отвлеклась, засмотрелась на Егорку.

Мы перебрались на кухню, он сидел в своем стульчике рвал бумажные полотенца. Они рвались легко, не то что бумага. Он радовался и хохотал, швыряясь скомканными обрывками.

Как мало ему надо для счастья!

Я бы сейчас могла почувствовать себя счастливой, разве что порвав на клочки Демида. И то, наверное, ненадолго. Ведь, даже если я сделаю с ним все те ужасные вещи, которые представляла сегодня весь день, это не залечит рану в моем сердце.

Но все же месть дает облегчение! И я бы порвала его на кусочки с большим наслаждением.

Хлопнула входная дверь. — Это Мирон! — радостно воскликнула Аленка и побежала в прихожую.

Ну, Мирон и Мирон. Можно подумать, она его год не видела.

Где-то на заднем фоне звучали голоса, мне даже показалось, что их было больше, чем два. Но я не обратила на это внимания — размешивала пюре в тарелке Егорки.

Аленка давно пыталась его накормить, но он уворачивался и плевался. Я подумала, может, у меня получится. — Давай ложечку за маму, — произнесла я и ловко запихнула пюре ему в рот.

Я молодец! И Егорка тоже. Потому что он ничего не выплюнул. — И за папу, — продолжала я. — Умница! За папу съел большую ложку.

Егорка все еще рвал бумажные полотенца, но уже не так сосредоточенно.

Начал озираться по сторонам, тянуть ко мне руки. — А теперь за тетю Аню, — уговаривала я его. — Молодец. А за дядю Демида мы есть пюре не будем. Потому что он какашка. Большая вонючая какашка. Самая противная из всех какашек.

Демид

Я знаю, что Снежная королева хочет семью. Знаю, что она мечтает о детях.

Достаточно было увидеть ее с Егоркой, чтобы понять это. Да она, в общем-то, никогда этого не скрывала.

И меня рассматривала как кандидата в мужья. Если бы она знала….

Но я, естественно, не мог признаться ей в своем дефекте. Я не хочу, чтобы она смотрела на меня с жалостью, как на неполноценного! Хоть я и есть неполноценный.

Но жалости от Снежной королевы или кого-то еще я не вынесу. Надеюсь, Мирону не придет в голову меня жалеть. — Откуда инфа? — сразу спросил он. — Из надежных источников, — криво усмехнулся я. — От специалистов. — Может, стоит перепроверить? — Уже. И не раз. — А как ты вообще узнал? — не унимался Мирон. — Помнишь, я лечился после Ибицы? — Это… лет десять назад, что ли? Да, круто мы тогда покуролесили… — Так круто, что у меня чуть хрен не отвалился. — Но ты же, вроде, вылечился? — Вылечился. А потом мне сказали, что эта болячка может повлиять на активность сперматозоидов. Я проверился. Повлияла. Мои головастики сдохли и не хотят шевелиться. — Десять лет прошло! Может, ожили уже. — Каждый год проверяюсь. Глухо, как в танке. — Да, дела… — протянул Мирон. — Лечиться не пробовал? — Вроде, незачем было…

Поначалу я надеялся, что все наладится само собой. Врачи не исключали такую вероятность. Мол, молодой здоровый организм, сам справится.

Да я вообще не особо расстроился, когда узнал диагноз! Мне было двадцать с небольшим, я отрывался на всю катушку, о детях даже не помышлял. Думал: может, когда-нибудь потом. В глубокой старости. Лет в тридцать пять.

Но время шло, ничего не менялось, и я начал волноваться. Я все еще не собирался заводить детей, но сам факт собственной неполноценности меня убивал.

Я успешно занимался самообманом: мол, мне это все нафиг не надо. Дети, семья… это вообще не мое!

Я одинокий волк, вольный орел, озабоченный кролик… короче, какая-то скотина.

Содержал студенток, снимал телок в барах. После того случая до смерти боялся венерических болезней, поэтому готов был надевать по два презика за раз. Даже, когда был уверен в чистоте девчонки, нередко натягивал резинку из-за паранойи.

Как со Снежной королевой на тропическом острове. Я надел презерватив только для того, чтобы она не догадалась о моем дефекте. Хотя как она могла догадаться?

Я и обследования проходил в другом городе. Не хотел напороться на кого-то из знакомых, боялся, что мою позорную тайну узнают.

Да, это позор. Стремно быть дефектным.

А самое стремное — знать, что я не могу дать Снежной королеве то, что ей нужно.

Последнюю часть пути мы с Мироном провели в молчании. И я был ему благодарен за то, что он не начал меня жалеть и давать ценные советы. Лишь когда мы подъехали к дому, он выдал: — Может, они еще одумаются. — Кто? — Твои головастики. Может, когда будет нужно, все сработает. — Может, — кивнул я.

На самом деле, после всех этих лет, я в это уже не верю. — Я надеюсь, ты понимаешь, что это между нами, — сказал я напоследок.