теряюсь. После нашей свадьбы все газеты и телеканалы крутили небольшие сюжеты о нашей паре. Особенно о том, как я сбегала от жениха в день свадтбы. Не думала, что после такого мне к Дамиру нужно будет прорываться с боем.
— О, извините! Конечно, я вас провожу.
Я радуюсь, что моих слов хватает. Как бы глупо было: сохранять мой приезд в тайне, а после звонить Дамиру с просьбой впустить меня в кабинет.
— Сейчас у него встреча, нужно будет подождать здесь. Хотите кофе или чай?
— Нет. Только стакан воды, если можно.
Потому что во рту вдруг становится сухо. Язык прилипает к нёбу, когда я понимаю, что именно я собираюсь делать. Кровь жаром бьет под кожей, а коленки дрожат, заставляя упасть на темный диван.
Дверь в кабинет мужа манит и пугает одновременно. Стоит войти — и всё сразу изменится. В лучшую сторону? Разрушится? Не знаю. Но это стойкое, непреодолимое ощущение в груди, от которого не отделаться.
Когда ты уже знаешь, что жизнь не будет прежней.
Чувствуешь, как всё меняется.
И волнение сковывает, оплетает каждую клеточку. Давит предвкушением в надежде, что всё будет хорошо.
И я не зря это делаю.
Я подбираюсь, когда слышу голос Дамира. Слов не разобрать, но достаточно хриплых ноток, от которых у меня мурашки ползут. А следом идёт смех — женский.
Меня словно под дых бьет, вжимая в спинку дивана. Я знаю, что Дамир на работе, здесь не одни мужчины работают. Вполне нормально, что его посетителем могут быть и девушки, никакого криминала.
Но на душе так паршиво, и я подрываюсь на ноги. Залпом выпиваю всю воду из стакана, пытаясь взять чувства под контроль. Я не собираюсь сбегать, но и сидеть на месте не получается.
— Ох, Дамир, — я слышу знакомый голос, а на глаза набегают слёзы.
Я плохо разбираюсь в голосах, но сестру невозможно не узнать.
Там — Эвелина.
В кабинете моего мужа, без единого повода для встречи.
И она…
Этот её сорванный вздох — был стоном?
Глава 22
Из кабинета больше не доносится ни звука, но я ведь знаю, что слышала! Не могу поверить, что Дамир так поступает со мной! Прямо на работе, с моей сестрой!
И если в первую секунду мне хотелось сбежать обратно домой, то теперь я двигаюсь прямо к двери, ведущей в его кабинету. Мужчина не имеет права так поступать со мной, лучше поставить точку прямо сейчас.
— Туда нельзя, — секретарша пытается меня остановить, но я не слушаю.
— Дамир разрешил.
Машу зажатым в руке телефоном, хотя никто мне ничего не писал. Но меня начинает колотить от мысли, что там моя сестра и Дамир.
Его злые слова крутятся в голове, усиливаются стократ, напоминают кого именно мужчина хотел себе в жены.
А вдруг в ту ночь он смотрел на меня, а представлял Эвелину?
А вдруг…
Мысли, подобно воробьям, прыгают в голове, шумят и делают невыносимо больно. Я дергаю на себя ручку двери, радуясь, что они не заперлись изнутри.
— Я сказал не… беспокоить, — конец фразы Дамир заканчивает намного тише. — Элина?
Слова клубком застревают в горле, не могу даже выдавить из себя приветствие. Несколько раз глубоко вздыхаю, пытаясь сдержать чувства под контролем. Осознать картинку, которая предстала перед глазами.
Это моя сестра, я не ошиблась. Они с Дамиром собирают разлетевшиеся по комнате бумаги, и если мой муж присел на корточки, то Эвелина просто нагнулась, не забывая продемонстрировать свои достоинства.
Может, я всё придумываю, вон как моя фантазия разыгралась и ничего криминального здесь не происходит. Может, сестра так поступает всегда, а мой мозг дорисовывает ужасные детали.
Но мне всё равно неприятно. Так сильно, что внутри всё обрывается. Впиваюсь пальцами в ручки сумочки, стараясь не выдать своей дрожи.
— О, привет, — сестра улыбается, заправляя прядь волос за ухо. — А Дамир не говорил, что у вас встреча. Я бы тогда не стала его задерживать.
На ней яркое красное платье, с глубоким декольте. Эвелина подскакивает, поправляя низ юбки, которая довольно короткая. Или я просто цепляюсь? Но на фоне сестры я снова чувствую себя блеклой копией, как ранее назвал меня Алиев.
У меня платье приглушенного бордового цвета, у неё — яркое.
Я решила не краситься, лишь подвела глаза тушью, сестра же нанесла макияж, словно собралась на вечеринку.
Её волосы прямыми длинными локонами падают на спину, а я более чем уверена, что у меня кончики снова завились и растрепались.
Господи, я даже в своей голове сравниваю нас, а что уж говорить о мыслях Дамира?
Меня это никогда не волновало, я не пыталась быть похожей с Элей или копировать её стиль. Я никогда не хотела конкурировать с ней, это ведь моя сестра, зачем? Но теперь…
— Привет, — я выдавливаю из себя широкую улыбку, беру чувства под контроль. — Я решила сделать мужу сюрприз, — отмахиваюсь, словно поступаю так постоянно. — А ты какими судьбами?
— Ну, у меня тоже сюрприз вроже как получился.
— Да? Какое совпадение.
Кто бы знал каких мне сил стоит говорить легко, с налетом легкой радости, когда хочется сбежать и никогда больше не видит сестру. И Дамира тоже.
Я схожу с ума, знаю. Здесь не произошло ничего выходящего за рамки, я не застала их целующимися или даже неприлично близко друг к другу. Но при этом задетая женская гордость всхлипывает, обиженная тем, что мой муж проводит время с другой.
Той, что на самом деле ему нравится.
— Как родители?
Я спрашиваю, подходя ближе к Дамиру вместо того, чтобы уйти, хлопнув дверью. Останавливаюсь рядом, слегка прижимаясь к его боку. Время замирает, растягивается подобно пластилину в ожидании, как поступит мужчина.
Если он сейчас отстранится от меня, если хоть как-то покажет…
У меня целая коллекция этих "если он", всего одна ошибка — и у меня будет повод сбежать. Будто я цепляюсь за эту возможность, чтобы прекратить мучить себя никому не нужными чувствами.
Но Дамир вдруг обнимает меня, укладывая ладонь на талию. От его прикосновений тепло расползается по телу, придает сил и смелости. Я незаметно выдыхаю, будто подпитываюсь от мужчины его уверенностью.
— Нормально. Папа, как всегда, весь в работе. Даже семейные ужины теперь пропускает.
Наверное, для кого-то наш разговор покажется нормальным и обычным. Но я ведь знаю, что на эти семейные ужины меня ни разу не пригласили. Словно вычеркнули из родословной.
— Ясно. А жених твой как? — я возвращаю шпильку с улыбкой, замечая, как Элина дергается
