Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
все, чтобы не было!
– Что хочешь делай – топай, хлопай, пой, только попадай в такт! – распорядился он. Танцевать придется одному, но это ничего, можно усиливать мыслесилу голубым камнем, тем более, что на Громовой она всегда хорошо работала, наверное, потому, что это место исхода. Ну, вперед! «Рошанскую двойку», простецкий танец на два шага с дробью, да так, чтобы каблуки отлетели!
– Кабы мы живали сами
Да на небе вверх ногами
Мы бы по морю ходили
Да по полю бы поплыли.
Ноги сами вспомнили знакомые движения «двойки», руки поднялись, прищелкивая пальцами, каблуки глухо застучали по неровной земле, попадая то на кочки, то в ямы. Здоровые и раненые смотрели во все глаза, не понимая, что это такое и зачем нужно плясать на поле боя. Не переставая петь, Дарион двинулся навстречу золотому потоку. Поток живого огня выгнулся и замер, вздымаясь волной навстречу одинокому танцору, клубы пара плыли в солнечных лучах, горький запах витал над ними.
– Кабы речка закипела,
Тут бы нам уха поспела,
Нет веселья без вина
Пей до дна!
Живой огонь, текущий потоком с горы, остановился и собрался в золотое озеро, занявшее почти весь луг между Каменкой и обрывом. Так, остановился, но этого мало, надо отвести его в сторону. Танец продолжался, по золотому озеру побежали мелкие волны, и живой огонь разлился в стороны двумя потоками. Ручьи, текущие с горы, закружились водоворотами вокруг камней и кочек, впадали в эти потоки, и оба они текли к реке, теперь далеко огибая брод и переправляющихся людей. Отлично! Плохому танцору всегда сапоги жмут, а хороший и по горячим углям спляшет! Раненые закричали и зашумели, огромный сотник, кажется, что-то сообразил, схватил копье и застучал древком в землю в лад стуку каблуков. Девушка запела и захлопала в ладоши, не сводя с Дариона влюбленных глаз. Нашла, когда глазеть! Молодой князь, которого уже переправили через реку, пришел в себя, полулежа на спине ящера, и смотрел удивленно. Две реки живого огня растекались все дальше, обходя переправу.
– Переходите, пока я его держу! – крикнул Дарион, переводя дыхание. – Быстро, тьма преисподняя! И дальше от берега уносите раненых!
Князь Ленорк снова закрыл глаза, кажется, потерял сознание. Бойцы принялись переносить на руках и перевозить на ящерах тех, кто не мог идти. Ну, ничего, только бы переправиться, а там придет помощь из Нагорной, и можно будет лечить! Как только обойтись без помощников-мыследеев, тут же раненых человек двадцать? Ну ладно, кто-то же найдется, а как избежать тех кар, которые обещаны в указе братцем Даротом, он придумает потом.
Дарион танцевал и пел, пока сам не перебрался на другой берег реки вместе с девушкой и сотником Рейтом. Первые языки живого огня лизнули воду реки, над водой поднялся пар, а потом золотистая жидкость начала заполнять речное русло, густея и застывая на глазах. Вот, оказывается, как это бывает – исход перворожденных! То есть одного перворожденного, но невелика разница. Наконец все перешли Каменку, а раненых отнесли подальше от берега. Дарион остановился и перевел дыхание. Тотчас перед ним появился великан-сотник Рейт, опирающийся на копье.
– Все бойцы Нагорной крепости благодарят тебя, славный и почтенный Князь-под-горой! – торжественно заговорил он, с трудом кланяясь Дариону. – Спасибо тебе, Князь-под-горой, за победу и спасение! Не зря мы тебя всегда ждали и надеялись на тебя!
Князь-под-горой? Это он, что ли? Дарион уже слышал что-то такое, когда девчонка пыталась его разбудить, кажется, была у нее такая песня, но откуда все это взялось, тьма преисподняя? А Рейт уже повернулся к девушке, на этот раз без поклона.
– И тебе, Нарика, спасибо! Жаль, отец твой тебя теперь не видит…
Так девушку зовут Нарика? И она кудрявая, черноглазая, ростом только на ладонь ниже Дариона, и способности мыследеи у нее есть, и дар повелительницы вещей… А не родственница ли она? Не далекая ли правнучка Дарота? Ту девчонку, которую пришлось срочно выдавать с ребенком замуж в деревню, тоже звали Нарикой, а в Нагорном Рошаеле даже в простых семьях имена передаются из поколения в поколение. А что за девушка эта далекая правнучка, загляденье! Грязная, измученная, в изорванной рубашке, с засыпанными землей и пылью волосами, все равно красавица! И откуда только взялась такая храбрость – ночью помчалась на гору, добежала, предупредила его… Тьма преисподняя, стоило простоять двести лет под горой, чтобы дождаться такую! А как она на него смотрит, да еще что-то объясняет…
– Это песня такая старинная, про то, как Князь-под-горой спит веками, но когда наступит время, он проснется, чтобы защитить Нагорный Рошаель. Я вчера ее тебе пела, а ты проснулся и сказал, что ты не Дарот.
– А кто ты на самом деле? – высунулся из-за спины огромного сотника шустрый парнишка-ополченец, держащий ящеров.
– Диго, отставить разговоры! – прикрикнул сотник, но видно было, что он, как и шустрый Диго, и Нарика, и раненые, сидящие на ящерах, тоже хочет все узнать до конца.
– Я Дарион, князь Нагорного Рошаеля.
Никто не удивился, слушатели согласно закивали головами, будто восприняли и его появление, и звание, как должное.
– Настоящий Князь-под-горой! Смотрите, все так и получилось, как в песне поется! – объявил Диго с таким довольным видом, как будто сам сложил эту песню и предсказал появление князя-защитника.
– Встанет грозный князь,
В небе голова,
Сердце горячо,
А душа жива…
– пропел он. – Когда совсем худо стало, ты вышел из-под Громовой горы и всех спас вместе со своим змеем! А мы и не знали, какое у тебя оружие! Это ведь он и есть?
Ну вот, змея уже считают его собственностью и даже оружием, а он сам не знает, что это такое вылезло из-под горы, как не знает и почему он сам окаменел на двести лет. Впрочем, Дарион не спешил их разубеждать, пусть верят, пока он сам ничего себе не уяснил. А где этот перворожденный? Змей уже вылизал крылья и сидел, глядя немигающими желтыми глазами на золотое озеро, разлившееся по берегу Каменки. Живой огонь еще вытекал из провалов и трещин, но уже не парил, и не испускал горький запах, а замедлил течение, постепенно остывая и густея на открытом месте.
Дарион уже видел такую желтую грязь, застывшую тысячи лет назад на месте исхода перворожденных людей. Это место нашли еще в его прежней жизни, в годы его учения. Тогда мыследеи рошанского Училища Мыследеяния считали, что исходов перворожденных больше никогда не будет. Последние исходы были еще до знаменитой войны с повелителями вещей около полутора тысяч
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
