— Ну, наподобие тех, что случались между нами, — резко произнесла Оливия.
— Ах да. Ты об этом. Насколько я помню, ты обвиняла меня в том что я действую тебе на нервы.
— Довольно сарказма. Я лишь пытаюсь помочь тебе.
Гарри изумленно уставился на нее.
— И каким же образом?
— Я уже говорила тебе, что, на мой взгляд, ты страдаешь посттравматическим нервным расстройством, вызванным обстоятельствами гибели твоих родителей, — тихо сказала Оливия. — Это нетипичная реакция на серьезную душевную травму. Я тебе советую позвонить доктору Шроптону. У него большой опыт в лечении подобных стрессовых состояний. И кроме того, есть много медицинских препаратов, которые могут помочь справиться с твоим недугом.
— Спасибо, я буду иметь в виду.
— Так ты не хочешь и пальцем пошевелить? — обрушилась на него Оливия с новой вспышкой гнева. — Ты не желаешь обратиться к специалистам, чтобы серьезно заняться своим здоровьем. Более того, ты даже не хочешь признаться в том что проблема действительно существует.
— Послушай, Оливия…
— Позволь мне высказаться, Гарри. Как специалист, я могу авторитетно заявить, что проблемы со здоровьем не исчезнут, если ты и дальше будешь отрицать сам факт их существования. В конце концов они разрушат и твои отношения с Молли Аббервик. Точно так же, как когда-то разрушили наши.
— Спасибо за предупреждение, — сказал Гарри. — Но мне кажется, нельзя сваливать вину за то, что наши отношения потерпели фиаско, только на мои персональные изъяны.
— Не пытайся уверить меня в том что ты когда-то любил меня, Гарри. Не знаю, какие чувства ты испытывал ко мне, но только это была не любовь.
Гарри замер.
— А ты любила меня?
— Я пыталась, — прошептала Оливия. — Я действительно пыталась, Гарри.
— Очень благородно с твоей стороны. — Он не стал признаваться в том, что тоже пытался любить ее. Оливия не смогла бы понять, что именно эти попытки и вынудили ее расторгнуть помолвку. Всплески дикого ужаса.
— Все это было безнадежно, — проговорила Оливия. — Ты не способен любить, Гарри. Одно время мне казалось, что у нас может что-то получиться. Если бы ты только научился общаться с людьми. Чувствовать. Делиться своими чувствами с другими. Избавился бы от своего извечного скепсиса. Но убедить тебя в чем-либо было невозможно.
— Пожалуй, что да.
— И потом секс стал да каким-то странным, непонятным, Гарри. Ты это знаешь не хуже меня.
Гарри почувствовал, как холодок пробежал по телу.
— Извини. — Больше ему нечего было добавить.
— Я знаю что ты этого не хотел но так получилось. Поначалу ты был так холоден в постели, казался чужим и далеким. Иногда у меня возникало ощущение, будто рядом со мной робот, а не мужчина.
Гарри закрыл глаза.
— А потом, в тот самый последний день нашей близости ты словно утратил контроль над собой. И это меня ошеломило, — Оливия с трудом подбирала слова. — Если хочешь правду, меня это ужаснуло. В тот день я поняла, что нам нужно расстаться.
Гарри мысленно поклялся себе в том, что не повторит подобной ошибки с Молли.
Он слишком хорошо знал, что женщины находили его трудным в общении. Уж сколько лет он слышал эти слезливые упреки. Упреки в том, что он слишком высокомерен, замкнут, холоден.
Еще до встречи с Оливией его эпизодические романы с женщинами неизбежно разбивались о подводные рифы скуки и раздражения. Когда в его жизни появилась Оливия, он уступил безрассудству. Ему уже было далеко за тридцать. Желание обрести верную спутницу жизни становилось все более навязчивым и в конце концов искушение оказалось слишком велико. И он попытался приоткрыть Оливии свои сложный внутренний мир, допустить ее в святая святых своей мятежной души.
Результат обернулся катастрофой. Оливия была права. Секс оказался не в радость.
Гарри чувствовал свою вину. Пока он держал определенную дистанцию в отношениях с женщинами, ему удавалось контролировать свои эмоции.
Но иногда наступал момент, когда ему страстно хотелось чего-то большего, чему он не мог подыскать определения. Со временем эти необузданные и необъяснимые желания стали посещать его все чаще. Как вампир жаждет крови, так он искал выхода копившейся в нем разрушительной энергии.
Все чаще пребывал он в мрачном расположении духа. Страх сумасшествия, некогда неосознанный и потому легко подавляемый, заявлял о себе все более настойчиво. И теперь требовалось все большее напряжение воли, чтобы его задавить. .
Молли только закончила просматривать проекты, как на кухне зазвонил телефон. Она потянулась через стол к телефонной трубке.
— Алло!?
— Вы поужинали? — без преамбулы спросил Гарри. Молли улыбнулась.
— Да, спасибо. Я еще способна себя накормить.
— Я это знаю.
Молли нахмурилась.
— С вами все в порядке? У вас какой то странный голос.
— Сделайте одолжение, не называйте меня странным. Каким угодно. — высокомерным, педантом, упрямцем или как там вам еще захочется, но только не странным, хорошо?
— Хорошо. У вас не странный голос. Усталый. Я это хотела сказать. Именно усталый. Что-нибудь случилось?
— Оливия только что ушла.
— Хм.
— Мои кузен Брэндон решил оставить работу в семейной компании. Она хотела, чтобы я отговорил его от этого шага.
— Понимаю. А вы можете это сделать!? — нерешительно спросила Молли.
— Сомневаюсь. Я даже не знаю, стоит ли мне пытаться. Можем мы перенести наш ужин на завтра?
Молли заколебалась.
— Пожалуйста, — негромко сказал Гарри.
— Хорошо, договорились. Кстати, Гарри, я только что просмотрела целую кипу проектов, и, как мне кажется, есть просто потрясающие варианты. Мне не терпится показать их вам.
— Я тоже сгораю от нетерпения.
— Что-то не чувствуется энтузиазма.
— Я его приберегаю для завтрашнего вечера.
— Ну хорошо. День сегодня был очень насыщенным.
— Да. Спокойной ночи, Молли. — Гарри сделал паузу. — Спасибо, что съездили со мной в Хидден-Спрингс.
— Я прекрасно провела время. Келси была права. Мне стоит почаще выбираться из дома. Спокойной ночи, Гарри.
Молли очень медленно положила трубку на рычаг. Какое-то время она сидела, прислушиваясь к шорохам. Уютным, знакомым, исполненным покоя. Это были звуки родного дома.
Она вспомнила совет Келси продать особняк. Возможно в этом была своя логика. Но Молли не представляла, как сможет решиться на такой шаг.
Она положила в стопку последнюю папку и встала из-за стола. Свет в кухне автоматически погас, как только она вышла в коридор.
