в 2006 году. Там много “якобы”: насилие над членами организации, хищение средств. Они защищают свои источники, журналистов, но я подумал, что, возможно, есть материал, который Робертсон не может опубликовать, опасаясь судебных разбирательств. Не хочешь пойти со мной, если он согласится поговорить?
— Смотря когда, — сказала Робин, — у меня тяжелая неделя в связи с новым делом о преследователях, но — ой…
— Ты в порядке?
— Обожглась — извини, я… подожди, это Райан.
Он услышал, как она направилась к двери. Слегка презирая себя, Страйк не вешал трубку: ему очень хотелось, чтобы Райан Мерфи приехал и застал Робин, разговаривающую с ним по телефону.
“Привет”, — услышал он ее слова, а затем раздался приглушенный голос Мерфи и безошибочно узнаваемый звук поцелуя. “Ужин почти готов”, — сказала она, Мерфи что-то сказал, Робин засмеялась и ответила: “Нет, это Страйк”, а ее партнер-детектив сидел, нахмурившись, перед ноутбуком.
— Извини, Корморан, — сказала Робин, снова прижавшись губами к трубке, — продолжай.
— Я пока не нашел контактных данных всех, кто жил на ферме Чепмен, но я продолжу поиски и отправлю тебе все, что найду, — сказал Страйк.
— Сегодня субботний вечер, — сказала Робин. — Отдохни. Нет! — добавила она, смеясь, и он решил, что это адресовано Мерфи, чей смех тоже был слышен. — Извини, — повторила она.
— Нет проблем, я тебя отпущу, — сказал он, как и она ранее, и, прежде чем она успела ответить, повесил трубку.
Донельзя разозлившись на себя, Страйк захлопнул ноутбук и встал, чтобы изучить содержимое своего забитого полезными для здоровья продуктами холодильника. Когда он достал упаковку того, что уже начал называть “еще одной гребаной рыбой”, чтобы проверить срок годности, зазвонил его мобильный. Он вернулся к столу, чтобы проверить, прежде чем ответить, потому что, если это был еще один звонок, переадресованный с рабочего телефона, он не собирался отвечать: последнее, что ему сейчас было нужно, — это Шарлотта. Вместо этого он увидел незнакомый номер мобильного телефона
— Страйк.
— Привет, — сказал смелый, хриплый голос. — Сюрприз.
— Кто это?
— Бижу. Бижу Уоткинс. Мы познакомились на крестинах.
— О — сказал Страйк, воспоминание о декольте и ногах вытеснило мрачные мысли, и это, по крайней мере, было приятно. — Привет.
— Наверное, у тебя есть планы, — сказала она, — но я уже одета, а мой друг, с которым я должна была встретиться сегодня, болен.
— Откуда у тебя мой номер?
— Илса, — сказала Бижу с тем же смехом, который он помнил по кухне Гербертов. — Я сказала ей, что мне нужен детектив для дела, над которым я работаю… Думаю, она мне не поверила, — добавила она с очередным смешком.
— Нет, ну, она хорошо соображает, — сказал Страйк, держа мобильник чуть дальше от уха, отчего смех стал чуть менее резким. Он сомневался, что сможет долго это выдержать.
— Итак… хочешь выпить? Или поужинать? Или еще чего-нибудь?
Он посмотрел на целлофанированного тунца в своей руке. Он вспомнил про декольте. Он отказался от курения и еды на вынос. Робин готовила ужин для Райана Мерфи.
— Да, он сказал. — Почему нет?
Глава 13
Девять в начале означает:
Следы идут крест-накрест.
И-Цзин или Книга Перемен
Крайняя неразговорчивость Клайва Литтлджона, нового субподрядчика агентства, начинала раздражать и других людей, кроме Робин.
— С ним что-то не так, — сказал Робин в среду утром коллега Литтлджона по субподряду Барклай, когда они сидели и наблюдали из машины Барклая за входом в многоэтажку в Бекслихите.
— Лучше он, чем Моррис или Натли, — сказала Робин, лояльно повторяя слова Страйка.
— Это низкая планка, блин, — сказал Барклай.
— Он хорошо справляется с работой, — сказала Робин.
— Он просто блядь, смотрит, — сказал Барклай. — Не моргает. Как чертова ящерица.
— Я уверена, что ящерицы моргают, — сказала Робин. — Подожди — это один из них?
— Нет, — сказал Барклай, наклоняясь вперед, чтобы прищуриться через лобовое стекло на человека, который только что вышел из здания. — Он толще нашего.
В многоквартирном доме, за которым они наблюдали, жили два брата лет сорока, которые, к несчастью для нового расследования агентства, были очень похожи друг на друга. Один из них — за несколько дней наблюдения так и не удалось установить, кто именно, — преследовал актрису по имени Таша Майо. Полиция не воспринимала это дело достаточно серьезно для клиентки, которая начинала, по ее собственным словам, “сходить с ума”. Череда пустяковых происшествий, сначала просто досадных, в последнее время приобрела зловещий характер: в почтовый ящик женщины была засунута мертвая птица, а затем заклеена замочная скважина на входной двери.
— Я понимаю, что полиция перегружена, — сказала Таша Робин, — пока та записыва детали дела в офисе. — Я понимаю это, и я знаю, что прямой угрозы не было, но я рассказала им, кто, по моему мнению, это делает, Я дала им физическое описание, где он живет и все остальное, потому что он рассказал мне почти всю историю своей жизни по частям. Он постоянно крутится у дверей сцены, и я подписала около пятнадцати плакатов и бумажек. Когда я сказала ему, что у меня нет времени на очередное селфи, все пошло наперекосяк. И он продолжает появляться везде, где я бываю. Я просто хочу, чтобы это прекратилось. Прошлой ночью кто-то открыл мою машину. С меня хватит. Мне нужно, чтобы вы поймали его на месте преступления.
Это было не первое дело о преследовании, которым занималось агентство, но ни одно из них еще не было связано с мертвыми птицами, и Робин, сочувствуя клиентке, надеялась, что преступника удастся поймать как можно скорее.
— Мидж ее любит, — сказал Барклай, наблюдая за окном подозреваемого.
— Кого, Ташу Майо?
— Да. Ты видела фильм, в котором она снималась, о двух викторианских лесбиянках?
— Нет. Хороший?
— Чертовски ужасный, — сказал Барклай. — Полтора часа поэзии и садоводства. Жене понравилось. А мне нет, потому что я, видимо, бесчувственный мудак.
Робин рассмеялась.
— Мидж может быть в выигрыше, — продолжил Барклай. — Таша Майо — бисексуалка.
— Да?
— По словам жены. Это любимая тема жены на шоу “Мастермайнд” — сексуальная жизнь звезд. Она по этому вопросу ходячая энциклопедия.
Несколько минут они сидели молча,
