Взяв руку Кэтрин, Бэрк поднес ее к губам; она ощутила тепло его дыхания у себя на ладони, на внутренней стороне запястья. Потом он притянул ее ближе, обхватив рукой затылок и заставляя поднять лицо; другая рука обвилась вокруг ее талии. На какую-то долю секунды Бэрк замер. В этот краткий миг Кэтрин могла бы его оттолкнуть, но время истекло прежде, чем она успела понять, что упустила такую возможность. Их губы встретились, и она решила, что выждет еще немного, а потом высвободится из его объятий. Глаза она держала широко открытыми: это помогало ей сохранить самообладание. Но понемногу у нее стало захватывать дух от нежного прикосновения его губ, от ощущения его дыхания у себя на лице. Прошла минута или две; поцелуй – по ее расчетам – давным-давно должен был кончиться, но он почему-то все продолжался. Ее ресницы затрепетали и опустились, а тело обмякло, прижимаясь к нему. Он казался таким крепким, таким надежным… Но тут она с ужасом ощутила кончик его языка у себя во рту и, вскрикнув от неожиданности, оттолкнула его, даже отступила на шаг назад, задыхаясь больше, чем после скачки.
– Ах, Кэт, – воскликнул Бэрк, с укоризной качая головой, – надо же было все испортить, когда началось самое интересное!
Его взор казался затуманенным. На губах раз в кои-то веки не было привычной ухмылки. Кэтрин судорожно перевела дух.
– Поцелуй есть поцелуй, – сказала она дрожащим голосом. – Вы свое получили, Бэрк, все кончено.
Ее лицо пылало, на губах осталось ощущение тепла.
– А по-моему, очаровательная Кэт, все еще только начинается.
Он двинулся к ней, протянув вперед руку.
– Нет!
Дрожь предчувствия пробежала по ее телу.
– Довольно, Бэрк, все кончено.
Бэрк остановился.
– Ну ладно, – вздохнул он, и на его губах опять заиграла лукавая улыбка. – Но сказать, что поцелуй – это всего лишь поцелуй, значит, обнаружить досадное пренебрежение тонкостями своего ремесла, любовь моя. Я начинаю понимать, почему ты не добилась успеха на избранном пути.
Кэтрин перевела дух, чувствуя себя задетой.
– Я имела в виду, – уточнила она, – что ваш поцелуй – это всего лишь поцелуй, не более того. Мастеру своего дела требуется вдохновение, чтобы выполнить работу с блеском, но от вас ждать вдохновения не приходится.
Оскорбление прошло незамеченным.
– А ты, стало быть, мастер своего дела?
– А вот этого, майор Бэрк, вы никогда не узнаете.
Он схватил кобылу под уздцы и подвел к Кэтрин, а затем сцепил руки замком, чтобы ее подсадить. Она приняла его помощь, не поблагодарив. Как только она очутилась в седле, он поднял на нее насмешливый взгляд и фамильярным жестом сжал ее колено.
– Знаешь, Кэт, с твоим опытом по части проигранных пари, я бы не стал биться об заклад на этот счет. Нет, ни за что не стал бы.
7
Им не суждено было добраться до Уиндермира к вечеру этого дня. Неподалеку от Гельвеллина они набрели на такой уютный трактирчик, что Бэрк решил в нем заночевать, хотя до темноты оставался еще час. Трактир «Роза и Корона» представлял собой двухэтажное, увитое плющом кирпичное здание, выстроенное в новом, так называемом георгианском стиле, с белыми эркерами по фасаду и многочисленными печными трубами на крытой шифером крыше. Домик выглядел до того весело и гостеприимно, что Кэтрин обрадовалась остановке. Чья-то дорожная карета въехала во двор прямо перед ними. Пока конюх уводил ее лошадь, Кэтрин стала наблюдать за пассажирами. Из кареты показалась женщина лет сорока в роскошном плаще, отороченном мехом, и касторовой шляпе с алым пером, на помощь ей спешил ливрейный лакей. Следом за нею из экипажа вышла девушка лет пятнадцати-шестнадцати и, наконец, неприметная женщина средних лет, которую Кэтрин приняла за горничную. Внезапно она заметила, что Бэрк с явным одобрением поглядывает на даму с алым пером на шляпе и даже учтиво кланяется ей. Смерив майора заинтересованным взглядом и, очевидно, удовлетворившись увиденным, дама удостоила его легким кивком, а затем отвернулась и повела своих спутниц в помещение. И все же перед тем, как скрыться внутри, она успела послать ему многозначительную улыбку, а в ее глазах мелькнул призывный огонек. На Кэтрин она даже не взглянула. Они флиртуют, возмущенно подумала девушка. Ее мгновенно пронзила ни на чем не основанная, но непримиримая неприязнь к даме с красным пером.
Через несколько мгновений она сама вошла в «Розу и Корону» под руку с Бэрком. Он улыбался ей сверху вниз, словно она являлась его собственностью. Стены вестибюля были чисто выбелены, пол надраен песком. Справа располагалась общая гостиная, где несколько постояльцев почтенного вида собрались выпить чаю или шерри перед ужином. Небольшого роста лысеющий джентльмен в рубашке и жилете тотчас же засуетился и представился Томасом Бинлингом, хозяином заведения. Он приветствовал гостей под своей скромной крышей и заверил их, что, хотя его жена в данный момент, к сожалению, слишком занята и не может лично выразить им свое почтение, она не преминет это сделать, как только освободится. Бэрк церемонно поклонился в ответ и тут же объявил, что он мистер Джеймс Бэрк, родом из Бервика, путешествующий с супругой, чем потряс Кэтрин до самой глубины души. Он сказал, что им нужна комната! Она попыталась вырваться и запротестовать, но он лишь крепче ухватил ее за локоть, а его дьявольская усмешка стала еще шире.
– Любовь моя, пора расстаться с этой девичьей застенчивостью! – наставительно обратился он к ней. – Не сомневаюсь, мистер Бинлинг повидал на своем веку немало новобрачных. Он будет вести себя осмотрительно и сохранит нашу маленькую тайну.
Кэтрин заскрежетала зубами от бешенства.
– Новобрачные! – воскликнул трактирщик, радостно потирая руки. – Значит, мы поместим вас в наш лучший номер. Это прекрасная комната с гардеробной, как раз то, что нужно для смущенной невесты, как говорит моя жена.
Он сам вдруг смешался, запоздало сообразив, что его собственное поведение никак нельзя назвать осмотрительным, и сделал знак рассыльному взять их багаж, а затем повел «счастливую» пару вверх по лестнице.
Номер для новобрачных оказался просторным и хорошо обставленным простой и добротной мебелью. Всю середину комнаты занимала дубовая кровать с четырьмя столбиками. Едва завидев ее, Кэтрин силой высвободила свое запястье из цепких пальцев Бэрка и прошла к окну, повернувшись к мужчинам спиной и не обращая внимания на слова мистера Бинлинга, который продолжал рассыпаться соловьем об удачном расположении гардеробной и великолепии ужина, ожидавшего их внизу в семь часов.
Наконец он ушел, и как только дверь за ним закрылась, она в ярости повернулась к Бэрку, требуя объяснений.
– Да что с тобой, Кэт? Я думал, ты обрадуешься! – ответил он с самым невинным видом и принялся распаковывать складную дорожную сумку.
– Обрадуюсь?!
– Я сделал это для тебя, любовь моя, честное слово!
– Не смейте называть меня «своей любовью»!
