ее словах цапануло, но по касательной. Да и этот маньяк мысли занимал.
— Да этот стремный мужик приставал…
— Какой еще мужик, Егор? Ты тут один пассы выделывал. Муху, что ли, отгонял?
Я еще раз оглянулся. Никого. Дом за покосившимся забором внезапно показался совсем непривлекательным. Неприветливый дом. Явно не просто так заброшенный. И густо разросшаяся трава, ясно, что здесь давно никто не бывал. Но мне точно не привиделось — вот на бревне яблоко, которое мужик пытался зачем-то мне всучить. Оно же не само собой появилось.
Алина проследила за моим взглядом:
— Так ты собирался яблоки воровать в чужом саду? Что за странные фантазии? Мог просто у Лиды Палны попросить.
Только сейчас я обратил внимание, что на заброшенном участке действительно было полно плодовых деревьев, увешанных яблоками и даже грушами. Ветви на кустах смородины и малины гнулись под тяжестью ягод. Удивительно, что никто их не собирал.
— А пел зачем? — продолжала допытываться Алина. — Что это у тебя за дурацкие напевы?
— Какие еще напевы?
— Бадя, бадя.
Алина звонко рассмеялась, так заразительно, что я невольно тоже усмехнулся. И только потом меня вдруг как стукнуло. Так вот как они его со стороны слышат и видят, если видят… Отлично он разговаривает, четко, и вовсе никакой не гугнивый.
Так вот как он уводит за собой… Да нет, ерунда. Алина просто не разглядела, не расслышала.
— Как ты меня нашла?
Алина фыркнула:
Шутишь? Как я тебя нашла в этой деревне? Вышла за калитку, прикинь, и пошла по улице.
И только когда сестра подошла ко мне почти вплотную, проявилась Палашка. Сначала пахнуло спичками. Потом лицо Алины потемнело, исказилось, губы скривились в тонкую злую полоску, и икотка прошипела с ненавистью:
— Спугнула, дурачина! И вот, и вот, и вот, дрянъ! Бз-з-з! Увел бы тебя, никчемушину, и вот, и вот, и вот!
— Кто это был?
Сестра беспомощно взглянула на меня, но Палашка опять перебила:
— А вот пошел бы и узнал. Дурачина! Что ж не пошел, яблочку не взял, дурачина? И вот, и вот! И нам помешал, помешал! Тпру-у, пру-у. Мамку усыпила, да и сбежала. В лес хотела, я бы погуляла и не вернулась. Бз-з-з! Бз-з-з! Хотела, а тута ты, дурачина. Но уж я тебя люблю. Помог ты мне. А теперь помешал! Мешаешься, никчемушина. Йой, ёшки-ёш- ки-ёшки-йой!
— Что? — жалко спросила Алина.
Мне стало очень грустно. Отвратительное чувство, что это я виноват во всем, опять подкатило к самому горлу.
— Домой пойдем. А то мама наверняка проснулась и паникует, тебя ищет.
Сестра кивнула и уже без былой веселости пошла обратно к нашему здешнему пристанищу.
Что ж, выходит, мы друг друга нечаянно спасли.
Мама действительно уже проснулась. Не знаю, начала паниковать или нет, но при виде нас испытала видимое облегчение.
Правильно, что она за Алиной следит.
Я потянул маму из их комнатки и, прервав ее расспросы про то, поел ли я, решил рассказать:
— Мам, в этой деревне, какая-то дичь творится. Я…
— Тебя деревенские обидели? — прервала меня мама на полуслове.
— Нет, нет. Другое.
— Послушай, Егор, нам должно быть абсолютно все равно, что тут происходит с местными. Мы приехали и так же уедем и больше их не увидим. Если что-то не так, сиди в доме. Главное — спасти Алину. Больше меня ничем не грузи. Пожалуйста, давай сосредоточимся на главном. Не обращай внимания, Егор, уходи от конфликта, просто сразу уходи, если что-то не нравится.
Завтра Ульяна Ильинична начнет с Алиной работать. Давай ты со своими мальчишескими делами как-нибудь сам разберешься, а?
Ок. я не стану ей рассказывать про полоумного дядьку. Ей и своих полоумных хватает. Ладно. Он же меня не утащил! И про Палашкину попытку увести Алину тоже не стану говорить.
Я выдохнул и постарался не злиться на маму.
Как-то мне в этот раз одному на веранде стало неуютно. После событий сегодняшнего дня можно было ожидать, что я мгновенно отрублюсь до самого утра, — это мама с Алиной выспались днем, — но нет. Я лежал в темноте и прислушивался. То мне было жарко, то зябко, я вертелся с боку на бок, и в любом положении было неудобно. Еще эти шуточки идиотские со стуком в окно, и опять в полночь, когда я уже почти смирился с тем, что мне не заснуть.
Тут уж я взбесился. Вскочил как подорванный и потряс кулаком прямо перед носом белой фигуры по ту сторону оконного стекла.
— А ну, марш отсюда! Сейчас все деду твоему расскажу!
Фигура пошатнулась, но не отпрянула. Стучать, правда, перестала. Удовлетворенный, я повалился на кровать. Наверное, именно ожидание стука не давало мне заснуть, потому что теперь глаза сразу начали слипаться. Возможно, поэтому я не смог четко разглядеть лицо фигуры. Оно словно ускользало. Небось Снежана нацепила на себя какую-то марлю или тюль, вот в темноте и получился такой эффект. Идиотское развлечение.
Глава шестнадцатая
Утром после завтрака я специально пошел под окна веранды. Эти стуки дурной девчонки начали утомлять, и я решил найти место, с которого она заглядывает ко мне, и подстроить ей ловушку. Но вдоль всей стены буйно росли кусты смородины с пробивающейся сквозь них крапивой. Я попробовал пролезть между ними и посмотреть в окно, но сразу обстрекался и оцарапался.
Найти отгадку мне не удалось. Нужно было уже идти к знахарке, так что ночные стуки сразу вылетели у меня из головы. Но Алина ни в какую не хотела выходить из дома. Ноги у нее шли, тут все нормально было, просто она под разными предлогами даже к входной двери не подходила.
В конце концов Лида Пална посоветовала маме неожиданно закрыть Алине глаза руками, а сама что-то на ухо прошептала. Молитву какую-то, по-моему. Сестра оцепенела, и мы с мамой, которая так и не убирала ладони от Алининых глаз, вывели ее за калитку. А там она почему-то смогла сама идти.
Ульяна Ильинична снова ждала нас на том же месте практически в той же позе. И уж чего я точно не ожидал. так это маминой просьбы, причем не про Алину, а про меня!
— Ульяна Ильинична, нам тут помощь нужна. Мой мальчик тут у вас в Никоноровке напугался чего-то.
Блин, мама! Ну вот зачем?..
Я даже про стук в окно ей ничего не рассказал, а теперь точно не скажу.
— Мам, я не пугался. Это другое!
